Е. Н. Родина, Е. Н. Чекушкина. Гносеологические аспекты нормотворчества в морали

Е. Н. РОДИНА, Е. Н. ЧЕКУШКИНА

ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ  НОРМОТВОРЧЕСТВА В МОРАЛИ¹

РОДИНА Елена Николаевна, старший преподаватель кафедры философии Мордовского государственного педагогического института, кандидат философских наук.

ЧЕКУШКИНА Елена Николаевна, доцент кафедры философии Мордовского государственного педагогического института, кандидат философских наук.

Ключевые слова: гносеология, конструктивизм, мораль, нормотворчество, разум, субъект, этика

Key words: gnoseology, constructivism, moral, standard-setting, sense, subject, ethics

Нормотворчество — неотъемлемая часть процесса воспроизводства любого общества. Развитие современного социума связано с совершенствованием существующих моральных норм и правил поведения, поскольку происходящие процессы глобализации, виртуализации, либерализации политики и морали приводят к глубоким изменениям в социуме и общественном сознании. Философская рефлексия современной культуры связана с пониманием кризиса гуманистических идеалов, который проявляет себя в переоценке жизненных ценностей, нигилизме по отношению к традиционной морали и приводит к различным социальным патологиям, росту аномии. В нестабильном социуме все более важную роль играет нормативная регуляция, призванная упорядочивать и контролировать интересы индивидов и различных социальных групп, столкновение которых вызывает кризис.

Одной из форм нормативной регуляции, фактором детерминации человеческой деятельности является мораль. Она контролирует социальные действия членов общества и не допускает его дезорганизацию. Мораль определяет границы должных и возможных поступков субъектов, является средством гармонизации личных и общественных потребностей. Содержательная сторона морали — осмысливаемые в общественном сознании социальные отношения, которые принимают вид нравственных норм и принципов.

В истории этики в качестве основ системы моральных норм и оценок зачастую предлагались какие-либо внемо-ральные принципы или постулаты, по отношению к которым моральные установки представляли нечто вторичное, производное. Определенный тип поведения декларировался в качестве морально должного, так как был либо полезен обществу, либо мотивирован высшими ценностями и т. д.

По мнению О. В. Брейкина, А. А. Гусейнова, О. Г. Дроб-ницкого, А. И. Титаренко, непосредственным предшественником моральной нормы, ограничивающим действие факторов естественной детерминации поведения человека (инстинкты, витальные потребности), было табу². Табу мыслилось как совершенно безличная, непреложная физическая необходимость, охватывающая все стороны жизни людей. Возникновение механизма долженствования в подобной форме Н. Н. Моисеев считает моментом бифуркации, качественным изменением характера развития человечества³.

Человечество всегда было склонно к поиску универсальных этических законов, которые могли бы не только охватывать и разрешать все многообразие поведенческих ситуаций, но и обеспечивать единство подходов человечества к определению нравственных критериев. Еще в VI в. до н. э. появилось правило, которое можно считать наиболее ранней формулировкой универсального этического принципа «Что возмущает тебя в ближнем, того не делай сам». Впоследствии эта установка трансформировалась в золотое правило христианской этики: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки»⁴. Это правило является важной вехой морального нормотворчества, направленной на преодоление узколокального нравственного сознания малых общностей и интеграции человечества в едином этическом пространстве. Еще один шаг к формулировке единой этической нормы сделал И. Кант. Его категорический императив может считаться приближением к универсальному началу⁵.

Долгое время разработка перечня этических норм, претендующих на общечеловеческий характер, осуществлялась в рамках религиозных систем. Иудаизм, христианство и ислам оказали на этические нормы наиболее существенное влияние. Они содержат предписания, касающиеся всех сторон жизни человека, а также религиозные, моральные и правовые нормы. Эти религии отражают динамику развития общества, тенденцию преодоления замкнутого локального мировоззрения.

Сущность нормотворчества заключается в том, что нормы морали должны служить основой для развития социума. «Нормотворчество — способ кристаллизации исторического опыта общества, один из самых древних механизмов управления социальной жизнью, противопоставляющий стихии случайных факторов поведения упорядочивающие это поведение законы»⁶. Оно является процессом создания и закрепления моральных основ, правил поведения, не официальных, но действующих и занимающих важное место в обществе. Все знают, что ложь отнюдь не этична, это не закрепляется в нормативных актах, но действует в обществе, и люди стараются придерживаться этой нормы, так как ее нарушение аморально. Мораль в качестве эффективного средства социального контроля оперирует неформальными санкциями, к которым относят осмеяние, осуждение, сплетни, выражение удивления, огорчения, недоброжелательности. Так осуществляется духовное воздействие на субъекта нравственных отношений посредством общественного мнения, которое может быть значительно более эффективным, чем формальные негативные санкции права. Я. Щепаньский по этому поводу заметил, что люди больше боятся осмеяния и презрения, которые болезненно затрагивают их личные стремления и субъективное «я», нежели наказания⁷.

Моральное нормотворчество, удовлетворяющее потребности постоянно развивающегося общества, должно влиять на социальные взаимодействия и одновременно считаться с социальными, правовыми, техническими, психологическими отношениями и нормами, наполняющими жизнь общества и обеспечивающими его развитие. Противоречивость и динамизм процессов, меняющих современный мир, человеческое бытие, актуализируют ряд проблем, которые нельзя решить в рамках традиционной морали (проблемы, связанные с трансформацией коммуникативного пространства, глобализацией, потерей социальной ориентации технологического развития и др.). Возникающие проблемы отражаются в массовом сознании, продуктивно осмысливаются философами и приводят к становлению новых моделей этики: этики ненасилия, биоэтики, экологической этики, этноэтики, этики информационного общества и др.

Гносеологические аспекты нормотворчества в этике связаны с концепцией конструктивизма, развивавшейся в русле традиционного философского рационализма и выбравшей этику в качестве одной из сфер своего приложения. В философии морали термин «конструктивизм» появился в 70—80-е гг. XX в. Многие традиционные концепции, допускающие субъективно-индивидуальное или социально-групповое нормотворчество в этой области (теории общественного договора, конвенционализм, этический рационализм Нового времени), причисляются к общему течению конструктивизма.

Конструктивизм включает в себя эпистемологические подходы, в которых познание рассматривается не как отражение, а как активное построение интерпретации (модели) мира субъектом. Идея деятельного отношения человека к действительности, развивавшаяся на стыке гносеологической, этической и антропологической проблематики, актуализировала понимание познания в качестве духовно-практической самодеятельности, характеризующейся целесообразностью, свободой, универсальностью, и подчеркивала при этом идею значимости человека как ее главного субъекта.

Конструктивистское понимание познания получило распространение в философии Нового времени, особенно в трудах И. Канта⁸. Познание мыслилось в качестве конструкции разума, активной и созидательной человеческой деятельности. «Не объект познается, а субъект познает его, и знание есть результат функционирования сил субъекта, его собственных и специфических познавательных способностей»⁹.

Выдвинув идею самодеятельной активности субъекта познания, И. Кант показал синтез познавательных механизмов чувственного созерцания, рассудка и способности суждения разума, концентрирующихся в продуктивном воображении. Он определял опыт как конструкцию, организацию субъектом материала чувственности (ощущений) с помощью априорных форм чувственного созерцания и категорий рассудка¹⁰. Именно конструкты сознания оформляют опыт. Причем то, что недоступно индивидуальному сознанию, является предметом деятельности сознания трансцендентального субъекта¹¹.

Трактовка процесса познания И. Фихте основана на раскрытии процесса саморазвития деятельного субъекта, являющегося результатом своей деятельности. Воображение, бессознательная деятельность, выступающие, по И. Фихте, фундаментом сознания, проявляются как акт созерцания, порождающий реальность. Реальность предстает в качестве продукта бессознательной деятельности творческого воображения «я»¹². Анализируя творчество Фихте, П. П. Гайденко отмечает, что философ, во многом отталкивающийся в своих рассуждениях от кантовских идей, приходит к пониманию творческой функции самосознания, которое, созерцая, одновременно порождает созерцаемое¹³.

Конструктивизм развивался в русле философской программы обоснования знания в контексте недоверия к опыту и утверждения активности субъекта познания. Е. Н. Князева отмечает, что «субъекту доступно лишь содержание сознания — идеи, поэтому он может лишь констатировать свое существование»¹⁴. «Человек является существом, которое целенаправленно конструирует действительность»¹⁵. Конструирование — это индивидуальная деятельность, а в теории познания — подход, в рамках которого считается, что человек в своих процессах восприятия и мышления не столько отражает окружающий мир, сколько активно творит, конструирует его.

В рамках конструктивистского подхода этические принципы человеческой деятельности претерпевают изменения. Человек как субъект познания и конструирующей деятельности решает сам, что он может делать, исходя из его целей и ценностей и понимания собственной ответственности за результат. Конструктивизм предполагает внутреннюю этику, собственную ответственность. Только на основе личной ответственности может строиться устойчивое самоорганизующееся целое в микросоциуме, глобальном мире, микроколлективе¹⁶.

На основе личной ответственности совершается нравственное действие. В поступке происходит конструирование новых, неповторимых форм реализации широко известных моральных ценностей. Ж.-П. Сартр считал, что каждый человек находится в неповторимой жизненной ситуации с множеством альтернатив, где нет априорных ценностей, определяющих его выбор. Отсутствие жестких нравственных ориентиров апеллирует личность к ответственности. Делая выбор, человек конструирует самого себя, ориентируется на свободу других и несет ответственность перед человечеством. «Выбрать себя так или иначе означает одновременно утверждать ценность того, что мы выбираем, так как мы ни в коем случае не можем выбирать зло. То, что мы выбираем, всегда благо. Но ничто не может быть благом для нас, не являясь благом для всех»¹⁷.

Это обусловлено творческой сущностью морали, предельно широко формулирующей свои нормы и законы. Нравственные принципы раскрывают человеку смыслы и цели его действий, но при этом дают лишь общие критерии для их выбора в различных ситуациях. По мнению В. С. Библера, «нравственность воплощается не в моральные нормы, которые отцеживаются, уплотняются, обезличиваются в веках, утрачивая историческое напряжение, культурную изна-чальность, единственность. Она проступает в безвыходных перипетиях свободного личного поступка»¹⁸. Так принципы морали отражают автономию личности, которая становится не только представителем общественной морали, но и ее законодателем.

Конструктивизм означает установку на искусственное построение тех или иных идеально-духовных или материально-предметных реалий либо на их истолкование как искусственно сконструированных (в противовес их интерпретации как естественно или стихийно возникших). Конструктивизм пытается рассмотреть источники моральных принципов и норм и предлагает свое решение: моральные ценности — конструкты разума. Конструктивизм отражает современные тенденции развития человеческой цивилизации, активную роль субъекта во всех сферах интеллектуальной и духовной деятельности. Разработка конструктивной нормативной этики — дело будущего.

Таким образом, моральные нормы в контексте идей конструктивизма являются продуктом рационализации социальной деятельности человека и осмысления реальной нравственной практики с последующим формированием моральных категорий и императивов.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Статья подготовлена при финансовой поддержке Министерства образования и науки РФ за счет средств ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009—2013 годы по теме «Гуманитарные парадигмы инновационного сознания современного общества» (14.В37.21.2119).

² См.: Брейкин О.В. Становление нравственного идеала в культурах Древнего мира. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1996. 148 с.; Гусейнов А.А. Социальная природа нравственности. М.: Изд-во МГУ, 1974. 155 с.; Дробниц-кий О.Г. Проблемы нравственности. М.: Наука, 1977. 332 с.; Титаренко А.И. Нравственный прогресс. М.: Редакция МГУ, 1969. 174 с.

³ См.: Моисеев Н.Н. Современный антропогенез и цивилизационные разломы: эколого-политологический анализ // Вопросы философии. 1995. № 1. С. 3—30.

⁴ Евангелие от Матфея 7:12.

⁵ См.: Кант И. Основоположения к метафизике нравственности // И. Кант. Соч. в 6 т. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1964.

⁶ Дробницкий О.Г. Понятие морали. М.: Наука, 1974. С. 239.

⁷ См.: Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. М.: Прогресс, 1969. 240 с.

⁸ См.: Кант И. Основоположения к метафизике нравственности ...

⁹ Батищев Г.С. Противоречие как категория диалектической логики. М.: Высш. школа, 1963. С. 40.

¹⁰ См.: Князева Е.Н. Эпистемологический конструктивизм // Философия науки. Вып. 12. М.: ИФ РАН, 2006. С. 133—152.

¹¹ Там же. С. 134.

¹² См.: Фихте И.Г. Несколько лекций о назначении человека // Немецкая классическая философия. М.: ЭКСМО, 2000. Т. 2. С. 13—66.

¹³ См.: Гайденко П.П. Парадоксы свободы в учении Фихте. М.: Наука, 1990. 127 с.

¹⁴ Князева Е.Н. Эпистемологический конструктивизм. С. 133.

¹⁵ Там же. С. 145.

¹⁶ Там же. С. 144.

¹⁷ Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Ж.-П. Сартр. Сумерки богов. М.: Политиздат, 1990. С. 319—344.

¹⁸ Библер В.С. Нравственность, культура, современность. Философские раздумья о жизненных проблемах // Этическая мысль. Научно-публицистические чтения. М.: Наука, 1990. С. 14—23.

Поступила 28.11.2012.