А. В. Голованов. Особенности, индикаторы и мониторинг социальной напряженности общества переходного периода в регионе

А. В. ГОЛОВАНОВ

ОСОБЕННОСТИ, ИНДИКАТОРЫ И МОНИТОРИНГ СОЦИАЛЬНОЙ НАПРЯЖЕННОСТИ ОБЩЕСТВА ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА В РЕГИОНЕ

ГОЛОВАНОВ Алексей Владимирович, научный сотрудник отдела мониторинга экономических процессов Научного центра социально-экономического мониторинга Республики Мордовия.

Сегодня очевидно, что эффективность национальной стабильности зависит не столько от объема накопленного экономического потенциала, сколько от того, как своевременно разрешаются социально-экономические, политико-правовые и другие противоречия, затрагивающие жизненно важные интересы и потребности личности, общества, государства. Уже полтора десятилетия Россия находится в условиях реформирования. Однако в результате реформ так и не произошло значительного улучшения жизненных условий основной части населения в экономическом и социальном аспектах. Напротив, по уровню жизни населения Россия находится на уровне дореформенного периода, а по некоторым показателям ситуация даже ухудшилась.

Если в советское время различия в большей мере определялись условиями жизни (доступностью и обеспеченностью базовых услуг, благоприятностью условий проживания в регионе), то в переходный период на первый план вышли проблемы уровня жизни (низкие доходы и сильное неравенство по доходу), занятости (безработица), здоровья населения (низкая ожидаемая продолжительность жизни и здоровье детей).

Для диагностики социально-экономической ситуации, сложившейся в регионе, существенное значение имеет оценка социального самочувствия населения. Это один из важнейших результирующих показателей, несущих на себе отпечаток всех процессов, происходящих в регионе. Благоприятное социальное самочувствие населения свидетельствует во многом об относительном социальном благополучии в регионе, тогда как его низкие показатели обыкновенно являются индикаторами социальной напряженности и недовольства населения.

Под социальной напряженностью понимается многогранный социальный феномен, формирующийся на основе высокой неудовлетворенности людей своим социальным, экономическим и политическим положением, характеризующий динамику особого социального состояния части общества и функционирующий под воздействием как доминирующих тенденций развития общества, так и особых условий и обстоятельств. Это особое состояние общественного сознания и поведения, специфическая ситуация восприятия и оценки действительности, это одновременно сторона и индикатор социального кризиса и сопутствующих ему всевозможных конфликтов.

В соответствии с теорией социальных изменений Т. Пар-сонса, в работах которого напряженность чаще всего трактуется как характеристика нарушения гомеостаза социальных систем, межгрупповая напряженность возникает в случаях изменения установившегося равновесия в балансе обмена между группами как элементами социальной системы. Это происходит сразу же, как только одна из сторон организуется по какому-либо новому социальному признаку, например, этническому. Происходят внутрисистемные изменения и начинаются новые отношения, которым с самого начала не суждено обойтись без противоречий¹. Такую тенденцию Т. Парсонс называл ростом напряженности и придавал ей важнейшее значение для понимания социальных трансформаций в обществе.

Можно утверждать, что социальная напряженность как явление, проявляющееся, прежде всего, на социально-психологическом и поведенческом уровнях, характеризуется, во-первых, распространением настроений неудовлетворенности существующей ситуацией в той или иной жизненно важной сфере общественной жизни; во-вторых, тем, что под влиянием вышеназванных настроений утрачивается доверие к властям, снижается авторитет власти и власть авторитета, появляется ощущение опасности, широкое хождение приобретают пессимистические оценки будущего, всевозможные слухи. В обществе в целом, как и в отдельной территориальной общности, возникает атмосфера массового психического беспокойства, эмоционального возбуждения. В-третьих, на поведенческом уровне социальная напряженность проявляется как в стихийных массовых действиях (в ажиотажном спросе, скупке товаров и продуктов питания с целью создания страховых запасов «на черный день» и т. д.) и в различных конфликтах, митингах, демонстрациях, забастовках и иных формах гражданского неповиновения и протеста, а также вынужденной и добровольной миграции в другие регионы и за границу.

Поэтому низкие показатели социального самочувствия обычно сопровождаются низким уровнем лояльности к власти и низкой степенью удовлетворенности различными показателями ее деятельности. Одним из наиболее актуальных аспектов социологического анализа современных тенденций общественного развития является изучение социального самочувствия людей как их обобщенной эмоционально-оценочной реакции на социальные изменения и свое положение в трансформирующемся обществе. Интуитивно социологи осознают ключевую роль показателей социального самочувствия в формировании особенностей развития общества, однако осуществляемый в настоящее время анализ отдельных разрозненных эмпирических показателей не позволяет ясно определить меру воздействия социального самочувствия на выбор стратегии и тактики социального развития, раскрыть факторы, определяющие интегративные характеристики эмоционально-оценочного отношения людей к своему положению в обществе. В целом можно утверждать, что латентный уровень социальной напряженности в современном российском обществе довольно высок и четко определяются тенденции к дальнейшему его повышению. В связи с этим закономерен вывод о том, что с ухудшением социальной ситуации в стране увеличение латентного уровня социальной напряженности может привести к резкому (скачкообразному) увеличению явных признаков социальной напряженности и развитию ее в сторону предкризисного, а затем и кризисного состояния.

Следует подчеркнуть, что нельзя изучить социальное самочувствие россиян без анализа его структуры, ибо болезненный процесс трансформации общества представляет собой процесс преобразования всей системы привычных ценностей, установок, идеологических стереотипов, а не какой-либо отдельно взятой ее составляющей. Знание факторов, определяющих внутреннюю организацию социального самочувствия, является ключом к пониманию специфики социального самочувствия конкретных социальных и демографических групп, которое, в свою очередь, во многом детерминирует их электоральное поведение. Совсем не случайно появление Указа Президента РФ от 28 июня 2007 г. ¹ 825 «Об оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации». Несомненно подтверждена и практическая востребованность методики оценки эффективности деятельности исполнительных органов государственной власти субъектов Федерации. Разработанная Комиссией при Президенте РФ по вопросам совершенствования управления и правосудия система регионального мониторинга служит базой для обоснования целей и приоритетных задач разработки системы прогнозов социально-экономического развития субъектов РФ и отдельных территорий, подготовки ежегодных государственных докладов о региональной социально-экономической, национально-этнической и политической ситуации и о приоритетных направлениях региональной политики в РФ, а также ежегодных докладов о региональной ситуации в субъектах РФ².

По нашему мнению, главным критерием оценки эффективности деятельности органов государственной власти в регионе является достигнутый уровень социально-экономического развития, который в свою очередь раскрывается в системе ряда взаимосвязанных показателей.

При выборе соответствующих показателей целесообразно руководствоваться не только тем, как они отражают характер деятельности органов государственной власти, но и тем, в какой мере они характеризуют результативность работы органов управления. Условно показатели следует разделить на две группы: экономические и социальные.

Анализ индикаторов экономического характера (объем ВРП, инвестиций, продукта, произведенного малыми предприятиями, уровень безработицы и т. д.) дает возможность оценить характер экономического развития региона, его инвестиционную привлекательность, уровень развития производственной, транспортной инфраструктуры. Следует отметить, что столь ограниченный перечень индикаторов может служить базой только для самых общих суждений об эффективности деятельности органов государственной власти. Изучение группы социальных показателей (общая, младенческая и материнская смертность, число совершенных преступлений, величина прожиточного минимума, доля населения с доходами ниже прожиточного минимума и т. д.) позволяет выявить положительные и отрицательные явления в развитии социальной сферы региона, требующие приоритетного внимания региональных и муниципальных властей.

В основе оценки регулирующего воздействия лежит набор критериев целесообразности, адекватности, осуществимости и эффективности государственного регулирования в рамках заявленных целей регулирующего воздействия, а также критериев результативности и эффективности.

Таким образом, в перечень показателей для оценки эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов РФ целесообразно включить: объем ВРП (на душу населения); объем инвестиций в основной капитал (за исключением бюджетных средств) в расчете на одного человека; продолжительность жизни; долю продукции, произведенную малыми предприятиями, в общем объеме ВРП; среднемесячную номинальную начисленную заработную плату работников, в целом по субъекту РФ; долю населения с денежными доходами ниже региональной величины прожиточного минимума; уровень безработицы (по методологии Международной организации труда) в среднем за год; бюджетную обеспеченность на душу населения в субъекте РФ; смертность населения (в том числе младенческую, материнскую и в трудоспособном возрасте); удовлетворенность населения деятельностью органов исполнительной власти субъекта РФ, в том числе их информационной открытостью.

В этом контексте считаем целесообразным разработать систему регионального мониторинга как информационно-аналитическую базу, служащую для решения задач обоснования целей и приоритетных задач государственной региональной политики в РФ, а также обоснования правовых, организационных, финансовых и экономических механизмов реализации этой политики, а также предупреждения кризисных ситуаций и региональных конфликтов.

Опыт Научного центра социально-экономического мониторинга Республики Мордовия подтверждает необходимость создания в регионах РФ организационных структур для осуществления указанных выше действий. Это могут быть научные центры социально-экономического мониторинга, экспертно-аналитические органы.

Основными задачами центров могут быть систематический анализ социальных и экономических процессов в целях своевременного выявления изменений, происходящих в социально-экономической сфере регионов, и факторов, вызвавших их; выявление негативных тенденций, ведущих к формированию и развитию очагов социальной напряженности, разработка предупредительных мер; осуществление краткосрочного прогнозирования развития важнейших процессов социально-экономической сферы; мониторинг выполнения обязательств по соглашениям о социально-экономическом сотрудничестве; мониторинг инвестиционной деятельности производственной и социальной сфер регионов; оценка эффективности и полноты реализации законов и других нормативных правовых актов по социально-экономическим вопросам и др.

Для достижения этих задач система регионального мониторинга должна обеспечить учет, сбор, анализ и распространение информации правового, экономического, социального (в том числе демографического, этнонационального) и политического характера на уровне федеральных округов, экономических районов, субъектов РФ и муниципальных образований (города и районы), создать предпосылки для системного мониторинга результативности управления регионами, принятия решений и мер по дальнейшему совершенствованию государственного управления и снижению уровня социальной напряженности в российском обществе.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Парсонс Т. и др. Общая теория действия. Некоторые основные категории теории действия. Общие положения // Парсонс Т. О структуре социального действия. М., 2002. С. 415—457.

²  См.: Региональная политика, направленная на сокращение социально-экономической и правовой асимметрии / Под ред. В. Е. Селиверстова, Д. Юилла. М.; Новосибирск, 2000. С. 81.

Поступила 10.07.08.