О. А. Полюшкевич. Гендерные аспекты социальных представлений населения региона об общественных трансформациях

О. А. ПОЛЮШКЕВИЧ

ГЕНДЕРНЫЕ АСПЕКТЫ СОЦИАЛЬНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ НАСЕЛЕНИЯ РЕГИОНА ОБ ОБЩЕСТВЕННЫХ ТРАНСФОРМАЦИЯХ¹

ПОЛЮШКЕВИЧ Оксана Александровна, доцент кафедры регионове-дения и социальной экономики Института социальных наук Иркутского государственного университета, кандидат философских наук.

Ключевые слова: социальные представления, общественные трансформации, гендерная дифференциация, российское общество, региональные особенности

Key words: social presentations, public transformations, gender differentiation, Russian society, regional peculiarities

За последние двадцать пять лет произошли значительные изменения. Помимо экономических, политических, социальных и общекультурных трансформаций российского общества, происходит преломление личного опыта и условий выживания, влияния социальных стереотипов и мышления, поведения мужчин и женщин. Вырабатываются различные представления о происходящих трансформациях. Гендерная дифференциация в восприятии социальных трансформаций основывается на доминирующих в обществе социальных представлениях. Они служат инструментом познания и одновременно его продуктом и процессом. Социальные представления позволяют описать, классифицировать и объяснить объекты социальных изменений и в то же время дают возможность людям перерабатывать информацию².

Помимо этого, социальные представления опосредуют поведение. Они регламентируют и определяют жизнь всех членов конкретной социальной группы. Эта функция может проявляться как во внешних формах (например, в регламентировании поведения или форме одежды), так и во внутренних (например, эмоциональной реакцией на определенные события, поступки и слова, соответствующие людям определенного статуса, профессии и т. д.).

Социальные представления обладают также адаптационным потенциалом. С одной стороны, они адаптируют новые социально-политические и культурно-исторические факты и явления к устоявшим правилам и нормам, сформировавшимся ранее взглядам. С другой стороны, благодаря социальным представлениям индивид может успешно адаптироваться в социуме. Ориентироваться в социальной реальности возможно только тогда, когда индивид или группа усвоили ценности и представления того или иного социума.

В этом отношении особый интерес представляют гендер-ные отличия в восприятии социальных трансформаций в современном обществе. Опрос, посвященный этой проблеме, проводился исследовательской группой Института социальных наук Иркутского государственного университета в 2009 г. Объем квотной многоступенчатой выборки составил 1 050 чел. в возрасте от 18 до 65 лет в таких городах, как Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Ангарск, Усолье-Сибирск, Шелехово, Черемхов, Байкальск, Улан-Уде. Обработка результатов анкетирования велась с использованием программы SPSS.

К первому фактору оценок социальных изменений относятся социально-экономические основания. Респонденты, характеризуя трансформации, происходящие в обществе, выделяют изменение своего социального статуса, связанное с финансовым и профессиональным положением. В большинстве случаев (67 %) они указывали на ухудшение этой сферы жизни, только 33 % заметили улучшение, например, «работы не стало», «нет уверенности, что завтра будут деньги», «работаю не по профессии, а где платят лучше», «учились одному, а работаем по другому», «сегодня больше возможностей, хотя меньше стабильности» и т. д. Отсутствие гендерных различий в этом отношении (мужчин — 48 %, женщин — 52 %) вызвано тем, что мужчины и женщины вынуждены работать, выстраивать свою карьеру, обеспечивать семью и т. д. вне зависимости от пола.

Гендерные различия проявляются в психологической оценке социально-экономических изменений. Мужчины говорят о том, что «надо изменять условия», «надо добиваться своих целей», «есть возможность проявить себя», «есть условия для действий», «есть возможность стать успешным» и т. д. Позиция мужчин проявляется в активном доминировании, захвате, победе, социально-экономических факторах, способах для их самоутверждения. Женщины говорят о том, что «надо подстраиваться под власть, систему, руководителей», «работаю там, где есть возможность, а не там где хочется», «зарабатываю столько, сколько платят, а не столько, сколько необходимо для выживания» и т. д. Позиция женщин ориентируется на «подстройку» к социальным условиям, общественным изменениям, далеко не всегда их устраивающим, но они не готовы что-то менять, поэтому соглашаются со сложившимися условиями. Такая ситуация иллюстрирует гендерные стереотипы, закрепляющие за мужчиной и женщиной определенные образцы поведения, особенно ярко проявляющиеся в региональном контексте. Это подтверждают данные социологических опросов, проводимых Фондом общественного мнения (ФОМ). Выяснилось, что жители регионов Сибири и Дальнего Востока более традиционны и консервативны в своих взглядах и убеждениях, чем жители европейской части России. Социальные представления жителей крупных городов европейской части России более лояльны и гибки³.

Ко второму фактору относятся социально-психологические основания. Респонденты, описывая трансформации, происходящие в обществе, опираются на изменение своего психологического состояния. И мужчины, и женщины указывали на общее увеличение «тревожности и беспокойства» (38 %), изменение «ценностей и приоритетов в жизни» (35 %), «постоянный стресс и усталость» (27 %) и т. д. Например, «волнуюсь за детей и за себя, нет спокойствия», «есть недоверие между людьми», «страшно жить», «у моих детей совсем другие ценности, чем у меня», «я очень устаю от психологического давления на работе» и т. д. В этом факторе доминируют женщины (66 %), мужчин здесь в два раза меньше (34 %). Это можно объяснить тем, что женщины более близко воспринимают неуверенность в завтрашнем дне, вызванную реформами, сокращениями на работе, ростом цен и т. д., на них лежит ответственность за семью, детей и их будущее. Мужчины более отстранены от семейных забот, они ориентированы на проблемы внешней среды, которые, по их мнению, в большей степени зависят от экономики и политики, в меньшей степени — от психологических особенностей. По нашему мнению, на этот фактор также влияют региональные особенности: ограниченность рабочих мест, маятниковая миграция, ограниченность инфраструктурных ресурсов и т. п. (особенно это касается жителей малых городов — Усолье-Сибирск, Черемхово, Шелехово и т. д.)

Выявлены отличия негативных оценок у мужчин и женщин. Женщины чувство беспокойства и тревоги за детей, семью, мужа, работу переносят в 83 % случаях и только в 17 % — за себя. Беспокойство за себя, свое будущее, свои возможности, состоятельность испытывают 76 % мужчин, о семье, детях, жене беспокоятся 24 %. Такое распределение объясняется культуральными особенностями психологического комфорта, надежности, безопасности в российской культуре. В ней заложены определенные схемы поведения, реакции на те или иные воздействия извне. Психологический комфорт мужчин в традиционной культуре — его личный социальный успех, для женщин — безопасность семьи, детей и их социальный успех. Поэтому, когда при трансформациях общества уменьшается уровень надежности и психологического комфорта, у людей развиваются тревожность, страхи, усталость и т. д. Это подтверждают исследования ФОМ⁴.

К третьему фактору относятся ментально-культурные основания. Опрашиваемые рассматривают социальные трансформации как элемент общего, мировоззренческого сдвига, начавшегося с научно-технического совершенствования, экономических преобразований и заканчивающегося более тонкими ментально-психологическими изменениями социальных групп. Например, они говорят о том, что «изменяется социальное пространство», «изменяется наше восприятие работы, способов зарабатывания денег», «общество становится мультикультурным», «общество глобализируется», «теряется национальное, но приобретается межнациональное единство» и т. д. Причем так считают 61 % мужчин и 39 % женщин. В этой группе преобладают люди с высшим образованием, занимающие высокое социальное положение и имеющие доход выше среднего. Кроме того, это в основном жители крупных городов Сибири (Новосибирск, Красноярск, Иркутск). Это объясняется тем, что именно в крупных городах больше возможностей соприкоснуться с новыми формами работы, новыми сферами деятельности, осуществить профессиональный и социальный рост, тогда как малые города — это в основном моногорода с ограниченными возможностями трудоустройства, личных и социальных перспектив развития.

К четвертому фактору относятся идеолого-политические основания. Респонденты полагают, что социальные изменения в России являются результатом перестройки идеологических оснований, пересмотра политического развития страны. Жители разных городов называли примерно одинаковые факторы: «изменение целей и ценностей социалистического общества на демократические», «потеря консолидации общества», «утрачен общий стержень развития страны» и т. д. Это говорит о том, что идеолого-политическое пространство различных регионов Сибири одолевают схожие проблемы: деидеологизация, политическое разобщение и разрушение политической культуры и т. д.

В этой группе также преобладают мужчины (72 %), женщин всего 28 %. Это объясняется традиционно большей информированностью и вовлеченностью мужчин в политические процессы, хотя и не всегда оправданными и объективными. При этом мужчины проявляют более активную позицию в стремлении изменить сложившуюся ситуацию: «надо менять руководство», «надо создавать идею для всех», «надо придумать новую философию для народа». Женщины выбирают более пассивную и менее радикальную позицию: «реформы когда-нибудь закончатся», «общество найдет свою основу и стержень», «придет настоящий хозяин и все наладит» и т. д. Опять же в таком разделении позиций прослеживается влияние гендерных стереотипов.

Транссимволический анализ позволил уточнить и детализировать полученные при опросе данные через доминирующие символические триады. По анализируемым категориям было выявлено более 350 ед. анализа, которые были сведены в несколько переменных или категорий анализа. Когнитивные символы характеризуют то, что именно привносят экономические преобразования в жизнь, аффективные символы определяют сферы реализации этих изменений, деятельностные символы показывают результат или оценку этих воздействий.

Социальные трансформации в сфере экономики для мужчин выражаются в социально значимых и одобряемых формах самореализации (когнитивные символы «статус», «достаток», «положение»). Причем направленность экономических преобразований касается их самих (социальное, финансовое или профессиональное положение — аффективные символы). Социальные трансформации в экономике для женщин проявляются в изменении финансового уровня и экономического статуса на общественном уровне, более значимы не личные потери и приобретения, а социальные. Они выражаются в более нейтральных формах, чем у мужчин (когнитивные символы «страна», «деньги», «финансы»). Аффективные символы («заработанные», «народные», «быстро») показывают отстраненность и социальную обусловленность этих символов. У женщин прослеживается более негативный контекст восприятиях экономических перемен, чем у мужчин (на это указывает деятельностный символ — «беднеет», «тратятся», «исчезают»). Для мужчин преобразования носят либо нейтральный, либо позитивный контекст: их положение и статус либо «меняются», либо «укрепляются».

Символические триады категории «политика» у мужчин и женщин схожи между собой. И мужчины, и женщины воспринимают политические преобразования одинаково негативно. Но мужчины говорят в основном о «власти» и «выборах», тогда как женщины включают в процесс политических реформ, кроме «власти», еще «общество» и «народ» (когнитивные символы), т. е. происходящие процессы воспринимают более объемно. Аффективные символы у мужчин более нейтральны и безоценочны («российская», «далекая», «демократические»), женщины дают более эмоциональную, негативно-оценочную характеристику политики («ворующие», «российское», «обманутый»). Деятельностные символы у мужчин и женщин совпадают по оценкам одинаково негативных последствий политических изменений (мужчины: «ворует», «лишают», «обманывает»; женщины: «грабят», «бедствует», «голосует»). Таким образом, изменения в сфере политики не устраивают ни мужчин, ни женщин.

Символические триады категории «общество» также достаточно близки у мужчин и женщин, однако есть и различия. Идентична общая негативная оценка происходящих перемен, выраженная в совпадении по смыслу когнитивных и деятельностных символов. Когнитивные символы у мужчин и женщин являются тождественными («люди», «социум», «общество», «пространство») и определяют тех субъектов, с кем происходят основные изменения. Деятельностные символы также близки и проявляются одинаково негативно (у мужчин: «бедствует», «изменяется», «разрушается»; у женщин: «рушится», «распадается», «выживают»). Но аффективные символы у женщин носят более негативные контексты, а у мужчин — нейтральные (женщины: «обманутое», «разграбленный», «брошенные»; мужчины: «обманутые», «современный», «социальное»). Это говорит о том, что женщины более эмоционально и близко к сердцу воспринимают перемены, а мужчины — более отстраненно и спокойно.

Итак, на восприятие социальных перемен в российском обществе влияют социально-культурные изменения, заставляя людей вписываться в новые рамки, но при этом сильны и достаточно жестко встроены в жизнь культурно-традиционные схемы, особенно гендерные стереотипы, что определяет поведение мужчины и женщины. Они выбирают разные стратегии адаптации к новым условиям, поэтому и образы восприятия происходящих перемен не являются одинаковыми.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Статья подготовлена по материалам гранта Президента РФ МК-385.2009.6. и гранта АВЦП Рособразования № 2.1.3./1260.

² См.: Донцов А.И., Емельянова Т.П. Концепция социальных представлений в современной французской психологии. М.: Изд-во МГУ, 1987. С. 54.

³ См.: Социология гражданского общества (обзор результатов исследований ФОМа в 2003—2008 гг.) // База данных ФОМ. URL: http://bd.fom.ru/ report/map/sgo0801 (дата обращения: 25.04.2010); «Идентичность людей-XXI: ценности, практики, институции» // База данных ФОМ. URL: http://bd.fom.ru/ report/map/People-21-08 (дата обращения: 25.04.2010).

⁴ См.: Катастрофизм в контексте российской политической культуры // База данных ФОМ. URL: http://bd.fom.ru/report/cat/hist_ro/ke0009131 (дата обращения: 25.04.2010).

Поступила 25.05.10.