А. А. Адамеску. Роль черной металлургии как базовой отрасли промышленности в региональном развитии страны

А. А. АДАМЕСКУ

РОЛЬ ЧЕРНОЙ МЕТАЛЛУРГИИ КАК БАЗОВОЙ ОТРАСЛИ ПРОМЫШЛЕННОСТИ В РЕГИОНАЛЬНОМ РАЗВИТИИ СТРАНЫ

АДАМЕСКУ Алеко Александрович, советник Председателя совета по изучению производительных сил (СОПС) при Министерстве экономического развития Российской Федерации и РАН, доктор экономических наук, профессор.

Ключевые слова: базовая отрасль, черная металлургия, комплексный подход, программное планирование, технико-экономическая экспертиза, рыночные факторы, эффективность инвестиций, структурные сдвиги

Key words: basic branch, ferrous metallurgy, complex approach, programme planning, technical and economic expertise, marketing factors, investments efficiency, structural shifts

Со времени отмены крепостного права вплоть до начала Первой мировой войны по мере капитализации различных сторон жизни и формирования внутреннего рынка происходил рост всех отраслей хозяйства России. В то же время в техническом отношении наблюдалось значительное отставание от развитых капиталистических стран по ряду важных позиций. Кроме того, при огромных размерах геологически разнообразной территории страны оставались невыявленными огромные природные ресурсы. В результате, например, промышленность Петербурга и Балтийский военный флот использовали английский уголь, фосфориты ввозились из Алжира, корунд для абразивов — из Малой Азии, карбокорунд и глина для горшков — из Германии, серный колчедан — из Португалии, кварцевый песок — из Франции, камни (брусчатка) для мостовых — из Швейца-рии¹. Черная металлургия как одна из базовых отраслей промышленности на всех этапах развития страны оказывала и продолжает оказывать существенное влияние на развитие и размещение производительных сил. Ее масштабы требуют подробного освещения.

В начале XX в. Россия производила почти в девять раз меньше промышленной продукции, чем США, т. е. ровно столько, сколько они имели в 1860 г., еще до отмены рабства. Особенно сильно Россия отставала от передовых стран в развитии тяжелой промышленности, в том числе черной металлургии. Чугуна и стали в 1913 г. в России производилось на душу населения в восемь раз меньше, чем в Германии, и в 11 раз меньше, чем в США. В связи с уменьшением расходов угля и кокса на выплавку чугуна внимание металлургических заводов было обращено к железорудным базам. В зависимости от уровня развития техники менялась их роль. Сначала в России усиленно развивались регионы с легкоплавкими озерными рудами, в которых железо выплавляли в сыродутных горнах. Применение в доменном производстве древесного топлива выдвинуло на первое место Урал, где удачно сочеталось наличие железной руды и лесных ресурсов.

С размещением металлургических заводов менялась роль энергетического фактора. Так, в первой половине XVIII в., еще до паровых машин, основной двигательной силой была вода, она запускала механизмы путем привода. Металлургия Урала на водной двигательной силе работала больше 150 лет. Потребность в воде оказывала существенное влияние на размещение здесь металлургических заводов. Они «сажались» там, где при сооружении плотины можно было получить достаточный угол падения воды. Использование паровых машин внесло кардинальные изменения в географию металлургической промышленности. Усилилась роль каменноугольных районов.

В начале XX в. юг страны давал около 3/4 выплавки чугуна. На Урале, который удерживал первенство по этому показателю с начала XVIII в. до 80-х гг. XIX в., производилась пятая часть общего объема выплавки чугуна. Преимущество Урала с его железной рудой и лесными ресурсами перестало играть определяющую роль. Отдельные металлургические заводы, появившиеся еще в XVIII— XIX вв. в Выксе, Кулебаках, Омутнинске, по мере истощения руд меняли свой профиль. Позднее на всех заводах было ликвидировано доменное производство, а сталь начали выплавлять из металлического лома и передельного чугуна. Металлургия юга размещалась преимущественно в Донбассе, на месте добычи угля, а в Кривом Роге и Керчи, где добывалась руда, было лишь по одному небольшому заводу.

Ведущую роль играли украинские и грузинские марганцевые руды. Так, Чиатурское месторождение с первых дней эксплуатации было тесно связано с мировым рынком. Экспорт чиатурской руды начался в 1879 г., с новой силой возобновившись с окончанием Гражданской войны в 1922 г. Это был один из источников валюты для восстановления народного хозяйства, а позднее — для индустриализации страны. Доля России в мировом экспорте марганца составляла в 1900 г. 48,8 %, а в 1913 г. — 51,0 %. При этом почти весь экспорт приходился на Чиатурский бассейн. Вместе с крупнейшими экспортерами того времени (Индией и Бразилией) его доля достигла в 1913 г. 98 % мирового экспорта марганца.

Новый этап развития черной металлургии начался в послереволюционный период. Он требовал усиления научного и экономического обоснования намечаемых перспектив развития отрасли. Созданная в 1915 г. Комиссия естественных производительных сил Академии наук (КЕПС), с 1930 г. носящая название «Совет по изучению производительных сил» (СОПС), сразу после революции продолжила исследования природных ресурсов с целью их вовлечения в народно-хозяйственный оборот. Например, летом 1919 г. экспедиция П. П. Лазарева приступила к магнитометрическим исследованиям на Курской магнитной аномалии (КМА), находившейся тогда в прифронтовой полосе. Определили место бурения скважины, и в 1923 г. были получены первые керны железистых кварцитов. Исследования на Кольском полуострове под руководством А. Е. Ферсмана, начатые в августе 1920 г., позволили не только обнаружить и разведать огромные залежи апатито-нефелиновых пород, но и позднее установить здесь наряду с мощными медно-никеле-выми месторождениями наличие железных руд, молибдена, редких металлов.

Позднее, в 1931 г., в Комиссию АН СССР по проблемам Урало-Кузбасса, работавшую под председательством Г. М. Кржижановского и обосновавшую создание крупного народно-хозяйственного комплекса на востоке, от академических учреждений вошли исключительно представители СОПС — И. М. Губкин, А. Е. Ферсман, А. Ф. Иоффе, Н. С. Курпаков, А. Д. Архангельский.

К предвоенным годам сложились районы с концентрацией предприятий черной металлургии СССР: юг европейской части, Урал, Западная Сибирь, Центральный район. Южный металлургический район в годы довоенных пятилеток увеличил выплавку чугуна с 2,9 млн т в 1913 г. до 9,2 млн т в 1940 г., т. е. в три с лишним раза. Количественное увеличение производства металла сопровождалось большими качественными изменениями: была проведена реконструкция старых металлургических заводов, построены современные мощные металлургические комбинаты. В дореволюционном прошлом Урал был в основном районом древесноугольной плавки чугуна. После революции 1917 г. началась плавка чугуна на минеральном топливе. В 1932 г. дал первый чугун крупнейший на Урале металлургический завод — Магнитогорский, первое звено Урало-Кузнецкого комбината (УКК). Основная идея комбината заключалась в производственном сочетании уральских железных руд и каменного угля Западной Сибири. Но в первые же годы работы Магнитогорский завод стал частично получать каменный уголь из Караганды. С проведением железной дороги Акмолинск — Карталы железнодорожный путь от Караганды до Магнитогорска стал на 1 тыс. км короче, чем от Сталинска до Магнитогорска. В годы довоенных пятилеток на Урале были также пущены Новотагильский, Первоуральский металлургические заводы, Челябинский завод ферросплавов.

Западная Сибирь в предвоенные годы давала около 10 % всесоюзной выплавки чугуна. Железная руда для Кузнецкого завода привозилась в основном с Урала. Топливом служили угли Кузбасса. Свои особенности были и у Центрального района. Здесь металлургия была органически связана с машиностроением. Металлургические предприятия создавались при машиностроительных и металлообрабатывающих предприятиях. Например, завод «Серп и молот» в Москве стал производителем высококачественных сталей. Он работал в основном на машиностроительные предприятия центра. В Тульской области в годы довоенных пятилеток был построен Новотульский металлургический завод, в Липецке — Новолипецкий. Кроме местной, оба использовали железную руду Кривого Рога и КМА.

Увеличивались объемы добычи и переработки марганца на Украине и в Грузии, где сохранялась  экспорта. В 1937 г. удельный вес СССР в мировом экспорте марганца составил 20 %. С 1937 г., экспорт никопольской руды был полностью прекращен. За границу вывозился только чиатурский марганец как более качественный. В то же время грузинские марганцевые руды начал использовать Зестафонский ферросплавный завод. В 1933 г. он выдал первую продукцию, а в 1941 г. наладил производство электролитического марганца. С созданием УКК, мощной индустриальной базы страны, решилась крупнейшая задача первых пятилеток. Этот момент требует более подробного рассмотрения. Перемещение производительных сил на восток связывалось с решением задачи исторической важности — созданием новой крупнейшей промышленной базы. К началу первой пятилетки замысел сооружения комбината, разрабатываемый на основе принципов размещения производства для достижения наиболее эффективного развития экономики страны, получил право на существование.

Для достижения высоких темпов развития народное хозяйство должно было располагать многими производственными очагами. В связи с этим в Постановлении ЦК ВКП(б) 1930 г. «О работе Уралмета» подчеркивалось, что «индустриализация страны не может опираться в дальнейшем на одну южную угольно-металлургическую базу. Жизненно необходимым... является создание на востоке второго основного угольно-металлургического центра СССР путем использования богатейших угольных и рудных месторождений Урала и Сибири»². Тем самым решалась задача обеспечения потребностей восточных районов в топливе и металле, достижения технико-экономической независимости страны, повышения ее индустриального потенциала и укрепления обороноспособности.

Примечательна история создания УКК. Еще в плане ГОЭЛРО отмечалась целесообразность использования в будущем уральской железной руды вместе с коксующимся кузнецким углем³. В последующих планах развития металлургии на востоке до первой пятилетки учитывались разработки так называемого «Урало-Кузнецкого проекта». К 1921 г. в Госплане СССР находились два его варианта, подготовленные Обществом сибирских инженеров, и вариант отдела металла ВСНХ. 17 июля 1923 г. II пленум Госплана принял резолюцию по докладу УралЭКОСО, одобрившую идею создания

уральской металлургии на кузнецком топливе. В 1926 г. в Госплане подготовлен вариант Урало-Кузнецкого проекта в связи с работами по генеральному плану, согласно которому к 1935—1936 гг. намечалось выплавлять 2,5 млн т чугуна на Урале, 1,1 млн т — в Сибири. Кроме того, планировалось построить пять металлургических заводов (на Урале — на Магнитогорском, Алапаевском и Тагило-Кушвинском месторождениях железных руд, в Сибири — на Тельбесском и Минусинском)⁴. I Всесоюзный съезд плановых работников в 1926 г. высказался за неотложную разработку и практическое осуществление урало-кузнецкого проекта «как одного из крупнейших капитальных сооружений Союза»⁵.

В 1923—1928 гг. постепенно воплощались в жизнь отдельные пункты проекта: были пущены две коксовые батареи в Кемерове, введен исключительный тариф (0,33 коп./ткм) для перевозки кузнецкого угля на Урал, в уральских домнах начал выплавляться чугун на минеральном топливе Сибири. В 1928—1929 гг. это была 1/4 часть всего производства страны. В 1926 г. началась работа над проектом Магнитогорского металлургического комбината, а через два года на месте будущего металлургического гиганта забили первый колышек. Ранние проекты, хотя и правильно намечали решение ряда вопросов, страдали рядом недостатков: в них преуменьшались мощности заводов, занижались цифры задания по производству металла.

В отраслевом и районном томах первого пятилетнего плана в Записках по черной металлургии Уральской области и Сибирского края выдвигался новый вариант Урало-Кузнецкого проекта. На Урале намечалось построить три металлургических завода мощностью 600 тыс. т чугуна каждый, а в Западной Сибири — один завод производительностью 330 тыс. т продукции в год с последующим развитием до 600 тыс. т. В будущем предполагалось ввести здесь в строй и другие предприятия черной металлургии. В первом пятилетнем плане отмечалось, что «на осях угля Кузбасса и железной руды Урала мы создаем два новых центра основной промышленности Союза на востоке, достаточно мощные и многосторонние, чтобы служить опорными базами, удобно расположенными для последовательного продвижения на восток к его огромным природным ресурсам»⁶. Проблема Урала и Кузбасса рассматривалась под новым углом зрения в качестве важнейшего звена освоения восточных районов. Продолжались традиции межотраслевого и регионального программного планирования, заложенные в плане ГОЭЛРО. Вместо отраслевых односторонних рекомендаций прежнего Урало-Кузнецкого проекта обосновывалась идея Урало-Кузнецкого комплекса или комбината. Была разработана крупная комплексная программа его формирования и развития.

Это сыграло важную роль в подготовке постановлений о второй угольно-металлургической базе страны. В пересмотренном в 1930 г. первом пятилетнем плане, особенно в плане второй пятилетки, были установлены огромные масштабы работ по УКК. Главной задачей его формирования стало обеспечение страны металлом. Черная металлургия — это материальная база индустриализации, реконструкции всего народного хозяйства. Поэтому ее размещение должно быть наиболее рациональным, эффективным, чтобы отвечать интересам экономики и обороны государства, удовлетворять потребности экономических районов в металле, соответствовать технико-экономическим условиям и особенностям его производства, а также обеспечивать наиболее продуктивную работу транспорта.

Потребность страны в черных металлах в конце первой пятилетки составляла 10 млн т чугуна, но, по расчетам ВСНХ СССР, уже в ближайшей перспективе она должна была достичь 17,6—20,0 млн т. При этом удельный вес восточных районов составлял 21—35 %, а с учетом тяготеющих к уральской металлургии европейских районов — не менее 40 %⁷. Для решения этой задачи районы УКК располагали крупным потенциалом природных богатств. Здесь было две трети всех топливно-энергетических ресурсов страны. Если общие запасы угля в Донбассе составляли 69 млрд т, то в Кузбассе — 400 млрд т. Причем большая их часть представляла собой высококачественные коксующиеся угли. Всего в Сибири и на Урале имелось 500 млрд т угля, или 90 % союзных запасов. По данным 1931 г., разведанные запасы железных руд на Урале превышали 1 млрд т (в 1926 г. было только 300 млн т), а всего в районах УКК — 1,2 млрд т. Это 35 % запасов железных руд в СССР. Крупнейшим месторождением было Магнитогорское (275 млн т). Учитывая недостаточность геологической разведки, предполагалось, что уральские запасы железных руд могут достичь 3—4 млрд т.

Слабее была обеспечена сырьем Сибирь: Горная Шория и Хакасско-Минусинский район (53 млн т)⁸.

Поскольку основные ресурсы железной руды находились на Урале, а коксующегося угля — в Кузбассе, то рациональным решением представлялось их сочетание при организации металлургической базы на востоке. Вопреки предложениям некоторых уральских экономистов Госплан и ВСНХ отклонили вариант, по которому металлургия развивалась только на Урале и тем более лишь на местных уральских углях. В то время признавалось возможным использование для металлургии кокса Кизеловского месторождения. Однако по качеству и запасам оно уступало кузнецким. Большие преимущества открывала работа уральской металлургии на чистом, бессернистом, коксе из кузнецких углей в сочетании с чистой рудой Урала. Это давало возможность массового производства металла повышенного качества по нормальной рыночной цене. На юге такой металл можно было получить лишь в электропечах при удорожании продукции на 20—25 %⁹. Что касается металлургии Западной Сибири, то, имея дешевый кокс, она должна была использовать привозную уральскую руду. Лишь в перспективе предполагался частичный переход на собственную рудную базу.

Сложной задачей стало обеспечение рациональных транспортных связей между Уралом и Кузбассом на расстоянии свыше 2 тыс. км. Предпосылкой служила сверхмагистра-лизация, в том числе электрификация железной дороги и введение льготного тарифа. Еще до разработки первого пятилетнего плана было установлено, что при перевозке кузнецкого угля большегрузными вагонами на Урал при концентрации потока и использовании смягченных уклонов пути по железнодорожной сверхмагистрали и обратной доставке руды себестоимость транспортировки составит 0,34 коп. за 1 т/км. Однако при проектировании Магнитогорского завода и разработке госплановского варианта УКК в 1926 г. была принята ставка 0,38 коп. Предполагалось, что в дальнейшем по мере увеличения грузооборота себестоимость уменьшится до 0,25 коп. Но даже ее снижение до 0,3 коп. за т/км при условии обратного провоза магнитогорской руды для Кузнецкого завода и полной загрузки порожняка давало накладной расход на 1 т уральского чугуна до 10 руб.¹⁰

Но и в этих условиях стоимость металла второй угольно-металлургической базы не превышала в целом показателей юга, а в ряде случаев, особенно при учете качества, была ниже. Так, себестоимость тонны чугуна для Магнитогорского завода устанавливалась Гипромезом в размере 31,06 руб., а для Кузнецкого — от 32,96 до 35,52 руб. (в зависимости от железнодорожного тарифа 0,25 и 0,38 коп. за т/км). Себестоимость одной тонны чугуна для нового Криворожского завода на Украине была еще больше (35,66 руб.)¹¹.

Таким образом, на примере первых крупных металлургических заводов востока удалось доказать полную рентабельность создания УКК, хотя отдельные работники Госплана, ВСНХ, местных плановых органов выступали против его создания под предлогом «неэффективности». Так, Я. Б. Ди-манштейн, отчасти признавая некоторую роль Кузбасса и то лишь в отдаленном будущем, отрицал целесообразность широкого развития металлургии на Урале¹². Единственным оптимальным районом для черной металлургии противники УКК считали Украину, а «нерентабельность» отрасли на востоке усматривали в том, что расстояние между уральской рудой и кузнецким углем гораздо больше, чем между криворожской рудой и донецким углем — 2 тыс. против 400 км. При этом допускались неточности и даже фальсификация расчетов. Так, комиссия по металлу Госплана УССР исходила из стоимости перевозки кузнецкого угля на Урал в размере 0,68—0,85 коп. за т/км, т. е. в два-три раза выше действительной.

Некоторые инженеры и экономисты принимали во внимание только транспортные расходы, полностью игнорируя производственные издержки. Получалось, что использование кизеловского угля на Урале выгоднее, чем кузнецкого. Между тем себестоимость одной тонны кизеловского угля составляла 8,65 руб., а кузнецкого — 4,90 руб. Хотя первое месторождение находится в 253 км от Нижнего Тагила, а второе — в 2 148 км, однако тонна чугуна в Нижнем Тагиле на кузнецком коксе обходилась на 5 % дешевле при большом разрыве по капитальным вложениям в пользу кузнецких углей и несравненно более высоком качестве металла¹³.

Согласно решениям 1930 г. о развитии черной металлургии на востоке, помимо сооружения там Магнитогорского и Кузнецкого металлургических заводов, мощности которых постоянно увеличивались, намечалось спроектировать и построить новые крупные предприятия на минеральном топливе: Тагильский и Бакальский. Кроме того, полным ходом шла реконструкция древесноугольной металлургии, ликвидировалась диспропорция между основными компонентами металлургического хозяйства: рудой, топливом, электроэнергией, огнеупорами, флюсами и т. д. Урал становился основной базой производства качественного металла.

Фундаментом УКК служили два металлургических комбината: Магнитогорский и Кузнецкий. Они должны были работать в паре: товарные составы, перевозившие уголь из Западной Сибири на Урал, в обратном направлении загружались уральской рудой. Первый комбинат по пересмотренному проекту имел мощность 3 млн т чугуна вместо 660 тыс. т, второй — 1,2 млн т вместо 330 тыс. т. Сортамент металла рассчитывался на обслуживание в основном железнодорожного транспорта и машиностроения¹⁴. Срок ввода в эксплуатацию первой очереди комбината намечался на середину 1932 г. — начало 1933 г. Во второй и третьей пятилетках вводились новые агрегаты, составившие вторую очередь. Проектная мощность комбинатов была 4,5 и 1,7 млн т соответственно¹⁵. Также предусматривалось сооружение Нижнетагильского, Орско-Халиловского и других металлургических заводов на Урале, в Сибири и Казахстане. Намечалось широкое строительство угольных шахт в Кузбассе, включая особо крупные на 500 тыс. — 1 млн т, на Урале, а во втором пятилетии — в Караганде.

УКК проектировался как эффективный многоотраслевой промышленный комплекс. Гигантский межрайонный комбинат вобрал в себя, помимо металлургических заводов и угольных шахт, связанные с ним коксохимические предприятия и заводы основной химии по производству азотных удобрений для потребностей среднеазиатского хлопководства, искусственного моторного топлива, анилинокрасителей и других продуктов. Производство металла стимулировало развитие его потребителей в основном на востоке: тяжелое, транспортное, энергетическое, сельскохозяйственное машиностроение, железнодорожный транспорт и т. д.

Цветная металлургия являлась не только поставщиком высокоценной продукции, но и источником производства серной кислоты, необходимой для функционирования предприятий основной химии. Доменные шлаки использовала цементная промышленность: потребность в цементе, как и в других строительных материалах, была вызвана гигантскими масштабами капитального строительства. Растущие потребности населения требовали развития сельского хозяйства, пищевой, легкой промышленности, жилищно-бытового хозяйства городов и поселков. Для функционирования всего этого была нужна мощная энергетическая база: закольцованные районные электростанции и широкое транспортное строительство, железные дороги внутри Урала и Кузбасса, увеличение пропускной способности Транссиба, завершение строительства Турксиба, проектирование Южсиба и т. п.

Уже на первом этапе при создании основ комбината в начале 30-х гг. ХХ в. в него входили крупные объекты, действующие и строящиеся: шахты на семи угольных месторождениях, 15 предприятий черной металлургии, 5 объектов коксохимии и 14 — цветной металлургии, несколько химических и 12 машиностроительных заводов, 27 электростанций, 35 предприятий строительных материалов¹⁶. Во второй пятилетке УКК справедливо рассматривался как единое хозяйство на всей территории Урала, Западной Сибири и Казахстана¹⁷.

Народно-хозяйственная эффективность создания УКК включала политический, экономический, социальный, оборонный аспекты и выражалась в том, что обеспечивался мощный рост индустриального потенциала страны, была ее экономическая независимость, использовались крупные и экономичные природные богатства восточных районов; промышленное производство приближалось к топливу и сырью; производительные силы, включая трудовые ресурсы, размещались более равномерно. Мощная индустриальная база создавалась в глубинных районах, «срединной зоне», далеко удаленных от западных и восточных границ страны. Это имело первостепенное значение для ее обороны. Заметим, что известное преимущество географического положения комбината, большая удаленность от северных и южных воздушных границ не утратили актуальности и в эпоху ракетно-ядерного оружия.

Ликвидировалась экономическая и культурная отсталость многих национальных и аграрных районов в зоне УКК. В ходе индустриализации отпадала необходимость в огромных объемах перевозок угля и металла с Украины на восток, вызывающих значительное удорожание топлива и сырья в местах потребления и осложняющих работу транспорта. Большая по сравнению с югом величина транспортных затрат в УКК перекрывалась экономией по добыче более дешевых углей и руды. Поэтому основная продукция УКК при ее высоком качестве была даже в самом начале не дороже, чем на Украине, а в перспективе в связи с рационализацией в сфере производства и транспорта намечалась тенденция к ее значительному удешевлению. Наряду с большой народно-хозяйственной эффективностью в самом УКК рост производительности общественного труда достигался удешевлением конечной продукции других районов, потреблявших металл и топливо Урала и Кузбасса. Создавался надежный плацдарм для дальнейшего широкого освоения Восточной Сибири, Дальнего Востока, севера Азиатской части СССР.

Решение нетрадиционных народно-хозяйственных задач требовало новой организации производства и планирования. Система плановых мероприятий по формированию второй угольно-металлургической базы имела наряду с ГОЭЛРО характер комплексной межотраслевой и региональной программы, хотя она не была окончательно и полностью оформлена, как это делалось позднее, в едином плановом документе, а развертывалась с ярко выраженной целевой установкой по всем разделам первого и второго пятилетних планов. Лишь в отдельных годовых планах ее пытались оформить в самостоятельный раздел. Ввиду крупных масштабов и сложности строительства нельзя было ограничиваться прежними формами и методами планирования. В частности, ставился вопрос о предплановой подготовке проектными организациями схем развития промышленных комплексов в осваиваемых районах (Урало-Кузнецком, Ан-гаро-Енисейском) и по их отдельным подрайонам, которые увязывали бы работу с генеральной перспективой¹⁸. В целом программа создания УКК для страны по значимости может быть сравнима только с планом ГОЭЛРО.

При практическом осуществлении плановых заданий и мероприятий встречались трудности по линии проектирования и строительства. Например, американская фирма «Мак-Ки», которой был заказан проект Магнитогорского завода, представила совершенно неприемлемый документ. В начале 1931 г. было предложено передать проектирование советским специалистам. Коллективы 17 проектных организаций во главе с Гипромезом успешно справились с заданием¹⁹. Были созданы крупные строительные организации: Магнитострой и Кузнецкстрой. Однако зачастую в работе различных предприятий в системе УКК отмечалось отсутствие необходимой координации: при строительстве объектов допускались отступления от проектов, возникали неувязки в сооружении взаимодополняющих предприятий и цехов и т. д. Все это вело к неоднократным переделкам, отставанию от графика и удорожанию работ. Таким образом, вопрос сводился не только к совершенствованию планирования, но и к организации оперативного управления УКК.

Во второй пятилетке, когда развернулись основные работы по созданию УКК, сюда направлялась четверть капиталовложений в народное хозяйство СССР, а также шло более трети вложений в тяжелую индустрию. В 1937 г. Урал, Западная Сибирь и Казахстан должны были дать 1/3 продукции черной металлургии страны, более 1/4 угля, почти 1/10 продукции машиностроения²⁰.

Менялась по сравнению с первой пятилеткой структура хозяйства УКК. По-особому развивалось сочетание угля и металла с развертыванием всего круга отраслей тяжелой промышленности. Комбинирование различных производств стало носить более глубокий, завершенный характер на основе тесных взаимосвязей энергетики, металлургии, химии, машиностроения. Формировались промышленные узлы: Магнитогорский, Нижнетагильский, Орско-Халиловский, Березниковский, Свердловский, Кемеровский, Сталинский (Новокузнецкий), Прокопьевский и др. Осваивались все новые месторождения: к магнитогорской руде подключались тагило-кушвинская, бакальская, халиловская, горношорская; к кузнецкому углю — карагандинский и т. д.

Принципиально новые задачи решались в отрасли с началом Великой Отечественной войны. Эвакуированные предприятия располагались в первую очередь на площадках действующих заводов и фабрик или строящихся ранее по плану третьей пятилетки предприятий-дублеров, а также на новых местах, в промышленных районах и центрах, имевших резерв мощностей энергосистем, обеспеченных топливом, сырьем, рабочей силой и располагавших строительной базой, возможностями для кооперирования и т. д.

Задача размещения этих предприятий на востоке облегчалась широко развернувшимся там в предвоенные годы капитальным строительством. Так, в 1940 г. было временно прекращено строительство Куйбышевской ГЭС, а мощности строительного управления «Куйбышевгидрострой» переключены на возведение предприятий-дублеров²¹. С началом войны их строительство ускорилось. Создавались дополнительные производственные площади для эвакуированных предприятий. При выборе мест дислокации в новых регионах учитывались не только текущие потребности, но и перспективы последующего мирного развития народного хозяйства.

Оборудование металлургических заводов юга и центра обычно направлялось в адрес тех промышленных предприятий, где его можно было полноценно использовать. На Магнитогорский металлургический комбинат поступало оборудование с заводов им. Дзержинского, Новотульского и др. (всего с 34 предприятий); на Новотагильский завод — с Краматорского, «Азовстали»; на Чусовской — с Енакиев-ского, Константиновского и др. Для создания мощностей по производству качественного металла на востоке на различные предприятия Урала вывозились отдельные цеха московского завода «Серп и молот» и подмосковного «Электросталь». Увеличение на востоке мощностей черной металлургии, особенно по выпуску качественного металла, являлось важнейшей задачей. Были существенно расширены Магнитогорский, Новотагильский, Кузнецкий и другие действующие заводы, построены новые (Челябинский трубопрокатный, Кузнецкий и Актюбинский ферросплавные, Новосибирский и Чебар-кульский заводы качественной металлургии, магнитогорские калибровочный и метизный)²².

Мощности металлургии расширялись прежде всего путем форсированной достройки и ввода агрегатов, заложенных еще до войны. При этом сперва устанавливалось эвакуированное оборудование, а потом — новое. Кроме того, использовались свободные производственные площади действующих предприятий. Главной проблемой было ускорение выпуска высококачественных сталей. Доля качественного проката в валовом производстве проката в стране выросла в 1942 г. по сравнению с 1940 г. в 2,6 раза²³. На восток эвакуировались электропечи заводов «Электросталь» и «Днепроспецсталь», броневые станы Кировского и Мариупольского металлургических заводов, а также «Запорожстали». Впервые в мире было организовано производство качественной брони и легированной стали в обычных мартенах, появился прокат броневого листа на блюминге, стали выплавляться ферросплавы в доменных печах.

Поскольку комплектно эвакуировать основные доменные и сталеплавильные агрегаты было невозможно, принимались меры по ликвидации образовавшегося на востоке разрыва мощностей между доменными и сталеплавильными переделами, с одной стороны, и проектным производством — с другой. Ускорялись темпы строительства доменных и мартеновских печей. Устранялись недостатки в комплексности развития черной металлургии востока, связанные с обеспечением ее железной и марганцевой рудой, коксом, ферросплавами, огнеупорами, а также с упорядочением специализации заводов. Сказывалось отсутствие броневых станов, малых мощностей прокатки труб для выпуска минометов и орудий, метизного производства. Именно в связи с этим было ускорено строительство важных объектов — челябинских трубопрокатного и металлургического заводов, а также расширение добычи марганцевых руд.

Повышению эффективности решения проблем военной экономики способствовало широкое участие коллективов научных учреждений, ведущих ученых. В начале сентября 1941 г. Президиум Академии наук СССР принял решение о создании Комиссии по мобилизации ресурсов Урала для обороны страны. Ее председателем был назначен президент АН СССР, председатель СОПС В. Л. Комаров. Его заместителем стал И. П. Бардин. Вокруг комиссии сплотился большой коллектив научно-технических сил. Новые формы научной работы, положенные в основу деятельности комиссии, заключались в объединении усилий работников научно-исследовательских учреждений, плановых и производственных организаций, органов управления для разработки комплексных мероприятий по развитию народного хозяйства в военных условиях.

За короткий срок, с сентября по декабрь 1941 г., коллектив комиссии, использовав организационный опыт СОПС, изучил основные вопросы функционирования экономики Урала в условиях войны. Результатом стал доклад «О некоторых мероприятиях по развитию народного хозяйства Урала на 1942—1943 гг.», адресованный руководству страны. В апреле 1942 г. за этот труд основному составу уральской комиссии была присуждена Государственная премия первой степени²⁴. С мая 1942 г. по решению общего собрания АН СССР Комиссия по Уралу должна была распространять исследования на Казахстан и Западную Сибирь. Она стала называться Комиссией по мобилизации ресурсов Урала, Западной Сибири и Казахстана на нужды обороны. Ее выделили из состава СОПС в самостоятельную организацию. Во второй половине 1942 г. в ее состав входило около 60 научных учреждений и организаций, из них 16 были подведомственными АН СССР. В ней трудилось свыше 800 высококвалифицированных специалистов из научных, плановых и хозяйственных организаций, в том числе 18 академиков и 9 членов-корреспондентов АН СССР. Кроме того, в тесном взаимодействии с мобилизационной комиссией по близкой проблематике в 1939—1945 гг. на Урале функционировала уральская комплексная экспедиция СОПС под руководством И. П. Бардина.

Комиссия занималась почти всеми отраслями народного хозяйства: угольной промышленностью, электроэнергетикой, строительными материалами, лесной и химической промышленностью, водообеспечением, транспортом и др. В металлургических отраслях отдельные специалисты и их группы под руководством крупных ученых вели исследования по конкретным вопросам производства и работы предприятий: технология добычи и плавки руд, их обогащение, взаимозаменяемость сырья и топлива, устранение узких мест в производственных процессах и др.

Весьма остро в уральской металлургии стоял вопрос по обеспечению марганцевыми рудами. В его решение значительный вклад внесли группы под руководством А. Г. Бе-техтина и М. А. Павлова. Большую помощь оказали специалисты комиссии вместе с работниками Уральской экспедиции в поисках, разведке и освоении новых месторождений молибденовых, никелевых, вольфрамовых, железных руд, а также вспомогательного сырья для черной металлургии. Предложения и рекомендации комиссии, как правило, без промедления внедрялись в практику.

В первые дни войны в составе Уральской комплексной экспедиции СОПС с подчинением И. П. Бардину была создана ивдельская экономическая бригада, действовавшая с 1941 по 1944 г. Основные работы здесь выполняли В. А. Адамчук, И. А. Дорошев, А. М. Волков и А. Е. Пробат, позднее — М. И. Калгонов при подключении двух отрядов Уральского геологического управления. Геологические работы бригады курировал В. А. Обручев. Основная задача бригады заключалась в обосновании мер по обеспечению комплексности в широко развернувшемся строительстве по созданию новой сырьевой и топливной базы для Серовского (бывшего Надеждинского) металлургического завода за счет ранее открытых в районе Ивделя месторождений железных и марганцевых руд, а также каменного угля. Бригада предложила первоочередные мероприятия по сооружению нового участка железной дороги от Ивделя до Серова, вводу в эксплуатацию Полуночного марганцевого и первого Северного железорудного рудников²⁵.

Несмотря на войну, необходимо было разработать перспективные планы по отдельным районам востока. Так, Госплан начал готовить материалы хозяйственного развития Урала на 1943—1947 гг., разрабатывать план по развитию черной металлургии на Урале, в Сибири, Казахстане и добыче угля для коксования в Кузнецком, Карагандинском и Кизеловском бассейнах на 1945—1949 гг.

Наметился возврат к перспективному планированию. На заседаниях Госплана 22 и 25 февраля 1944 г. обсуждался вопрос о разработке по поручению правительства перспективного плана восстановления народного хозяйства в освобожденных районах, обеспечивающего там в короткий срок довоенный уровень производства²⁶. Начались работы по составлению плана восстановления и развития всего народного хозяйства страны. Разрабатывались планы восстановления и развития на 1943—1947 гг. угольной промышленности, черной металлургии, отдельных экономических районов. К августу 1944 г. проект перспективного плана был подготовлен, хотя и не утверждался, а в 1945 г. началась разработка четвертого пятилетнего плана²⁷.

В плановых проектировках большое значение придавалось послевоенному размещению производительных сил; обеспечению всех районов собственным топливом, электроэнергией, строительными материалами, продовольствием; устранению недостатков в размещении промышленности

при ее восстановлении в освобожденных районах с тем, чтобы больше не было нерациональных перевозок, имевших место до войны. Учитывались недостатки в первоначальных планах восстановления народного хозяйства, подготовленных в условиях военного времени. Предусматривалось более полное использование после войны технических достижений и мощностей военной промышленности для выпуска гражданской продукции. Планировалось увеличение производства металла на юге²⁸.

Война нанесла экономике колоссальный урон, но следует отметить, что при планировании военных операций с советской стороны ставилась задача не превратить в пустыню такие важнейшие промышленные районы, как Донбасс, Приднепровье и др. В этих целях ставка Верховного главнокомандования временно отказалась от проведения здесь крупных окружений немецких войск по примеру сталинградского²⁹.

На заключительном этапе войны начался постепенный перевод военной промышленности на выпуск гражданской продукции. Ряд решений правительства 1943—1945 гг. намечал важные мероприятия в этой области³⁰. Сложные задачи, стоявшие перед экономикой страны в период ее послевоенной перестройки, требовали обоснования для размещения производительных сил, всестороннего подхода при решении территориальных проблем. Многие из них не были связаны с текущим планированием и выходили за рамки разрабатываемых годовых и даже пятилетних планов.

После победы над фашистской Германией на заседании Госплана СССР 25 июля 1945 г. рассматривался вопрос о создании собственной железорудной базы в Сибири для Кузнецкого металлургического завода³¹. Было намечено подготовить для внесения на рассмотрение правительства доклад о восстановлении строительства железной дороги Сталинск — Абакан и развитии железорудной базы в Горной Шории. С этой целью предполагалось изучить возможность обеспечения Кузнецкого завода местной рудой за короткий период. В это же время должны были разрабатываться балансы кузнецких коксующихся и энергетических углей с учетом хозяйственного развития Западной Сибири, в том числе строительства второго Кузнецкого металлургического завода, а также карагандинских и уральских коксующихся и энергетических углей с учетом обеспечения ими Магнитогорского металлургического комбината и намечаемого к строительству Карагандинского завода.

Проблемы развития и размещения предприятий черной металлургии неоднократно обсуждались и в последующие годы. Так, в мае 1946 г. рассматривался вопрос об очередности и способах разработки месторождений КМА и о строительстве Череповецкого металлургического завода. К проблеме освоения КМА Госплан вновь вернулся в 1949 г.³² Ряд проблем районного характера Госплан не считал возможным изучать изолированно от общих перспектив развития народного хозяйства страны. Например, на заседании 18 марта 1949 г. при обсуждении перспективного плана развития металлургической промышленности Восточной Сибири было признано целесообразным рассматривать его вместе с проектом Генерального хозяйственного плана СССР. В 1950 г. внимание Госплана СССР привлекло развитие Урало-Печорской угольно-металлургической базы, крупной межрайонно-межотраслевой проблемы. Был разработан комплексный план мероприятий, связанных с решением этой задачи³³.

Развитие черной металлургии входило в основное задание по комплексному развитию экономических районов на 5—8 лет, представлявшее по существу небольшую программу их предплановых исследований. Это был в известном смысле прообраз территориальных схем размещения производительных сил. На основе анализа развития хозяйства основных экономических районов в 1941—1950 гг., плана на 1951—1955 гг., а также материалов проектных научных и местных организаций намечалось разработать предложения об основных заданиях на 1956—1960 гг. по комплексному развитию хозяйства всех экономических районов. Например, для районов европейского севера выделялось развитие Печорского угольного бассейна и района строительства Череповецкого металлургического комбината, для районов центра — развитие железорудной базы КМА и др.³⁴

Восстановление и дальнейшее развитие промышленности сопровождались расширением отраслевых производственных комплексов. Так, помимо шахт, в угольных районах строились обогатительные фабрики. В металлургических регионах сооружались коксохимические заводы, рудники и горно-обогатительные комбинаты по добыче и переработке железной и марганцевой руды. Возрождались и вновь создавались комплексные производственные базы по добыче угля, производству металла, машиностроению, другим отраслям народного хозяйства. Этот процесс сопровождался обновлением технического вооружения и производственной структуры предприятий. Например, на ряде южных металлургических заводов заново организовывался полный производственный цикл.

Размещение производительных сил необходимо оценивать с исторических позиций. При уровне развития транспорта тех лет и имевшихся возможностях развития основных промышленных баз было более рационально удовлетворять некоторые потребности за счет местного производства в пределах крупных территорий — основных экономических районов или их групп, а не увеличивать дальние перевозки народно-хозяйственных грузов. Это имело и важное оборонное значение.

Еще в плане третьей пятилетки, а также в проекте генплана на 15 лет, разработанного в начале 1941 г., ставился, например, ряд задач (ликвидировать перевозки донецкого угля в районы Севера, Урала, Средней Азии; расширить добычу угля в Кузбассе; организовать местные угольные базы; обеспечить сортаментную специализацию металлургии юга, центра, Урала, востока), чтобы ликвидировать встречные и чрезмерно дальние перевозки металла, усилить в металлургических районах собственную железорудную базу и т. д. Эта линия нашла свое продолжение и в послевоенный период. В основных экономических районах обеспечивалось комплексное развитие хозяйства. Предусматривалась не только их четкая специализация, но и удовлетворение значительной части своих потребностей за счет собственного производства.

Однако из-за ограниченности капиталовложений и по ряду других причин не все крупные комплексные проблемы, намеченные к решению в третьей пятилетке, осуществлялись в первые послевоенные годы. Так, пришлось отодвинуть создание металлургической базы в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, отказаться от некоторых других проектов. Например, не стали восстанавливать не отвечающие новым условиям предприятия в пострадавших от войны районах. Так, вследствие недостатка местной руды, использовавшейся на заводе «Азовсталь», не было необходимости восстанавливать металлургический завод в Крыму. В первую очередь возрождались наиболее нужные стране и эффективные предприятия.

Как и в годы индустриализации, на первый план выдвигалась проблема темпов развития народного хозяйства. Именно с этих позиций рассматривался вопрос об эффективности капитального строительства и размещения производительных сил. Однако уже в годы первой послевоенной пятилетки дальнейшие сдвиги промышленности на восток способствовали повышению эффективности производства. В силу высокой концентрации производства, дешевизны кокса и более низких расходов по переделу металла экономические показатели черной металлургии на востоке были значительно лучше, чем на юге и в центре. В ходе размещения предприятий черной металлургии одновременно решались две задачи: восстановление довоенного уровня производства металла на юге и развитие металлургической базы на востоке.

Восстановление объектов южной металлургии требовало значительных усилий. На совершенно новой технической основе в районах юга были восстановлены 17 крупных металлургических заводов, 7 трубопрокатных и труболитейных предприятий³⁵. В комплексе с металлургическими предприятиями восстанавливались Криворожский железорудный и Никопольский марганцевый бассейны. Возрожденные заводы получали более совершенную структуру. Например, «Азов-сталь» не только был воссоздан, но совершенно преобразился с организацией полного цикла. Для этого вдвое увеличились мощности его железорудной базы — Камышбурунского комбината в Крыму.

В 1946 г. вступил в строй Узбекский металлургический завод в Бекабаде, заложенный во время войны. Для удовлетворения потребностей ленинградской промышленности в металле началось сооружение Череповецкого металлургического завода на базе местного металлолома, польской железной руды и печорских коксующихся углей. Строились также металлургический завод в Рустави, рассчитанный на переработку дашкесанских железных руд, ткибульского и ткварчельского угля, и Сумгаитский трубопрокатный завод для удовлетворения потребности Азербайджана в трубах для нефтяной промышленности.

Развитие черной металлургии на востоке определялось строительством Новотагильского и Челябинского металлургических заводов, расширением Магнитогорского и Кузнецкого комбинатов, сооружением Орско-Халиловского и Карагандинского заводов. Челябинский завод становился крупнейшим предприятием по выпуску качественного проката. Правда, в ходе осуществления планов четвертой пятилетки пришлось отложить намечавшееся строительство новых металлургических заводов в Сибири. Однако доля восточных районов в производстве стали выросла по сравнению с довоенным периодом с 32 до 52 %, но к 1955 г. из-за быстрого роста металлургии на Украине снизилась до 47 %³⁶.

С развитием выплавки чугуна планировалось укрепить и расширить железорудную базу восточной металлургии, а также предприятий по производству кокса. Осваивались новые месторождения железных руд: Комарово-Зигазинское на Урале для Магнитки, Темиртауское в Горной Шории для Кузнецкого комбината, Карасакпайское и Атасуйское в Казахстане для Карагандинского завода и др.

5 февраля 1955 г. председатель Госплана СССР М. З. Сабуров направил в ЦК КПСС предложение о перестройке работы Госплана и мерах по улучшению государственного планирования. 28 марта был представлен проект соответствующего постановления. Предлагалось значительно улучшить планирование размещения производительных сил и объектов капитального строительства. Для этого предлагалось обязать министерства разработать в течение 1955—1956 гг. схемы размещения предприятий важнейших отраслей промышленности на 10—15 лет, а Госплану совместно с министерствами рассмотреть перспективную схему размещения строительства новых предприятий. На основе одобренного доклада Госплан руководствовался разработанными предложениями при составлении проекта шестого пятилетнего плана. В марте 1955 г. был подготовлен проект решения Госплана о размещении промышленных предприятий³⁷.

При разработке проектов годовых и перспективных народно-хозяйственных планов должны были составляться расчеты производства и потребления многих видов продукции по экономическим районам на основе плановых балансов производства и потребления текущего года, а также отчетных балансов ЦСУ и министерств. Запрещалось рассматривать планы изыскательских и проектных работ для строительства будущих лет, предложения по строительству отдельных предприятий без необходимых технико-экономических обоснований министерств и ведомств. Отмечалась необходимость при размещении объектов обязательно учитывать складывавшийся дефицит топлива и электроэнергии.

В 1956 г. началась реализация шестого пятилетнего плана, но по ряду причин потребовалось изменение заданий на последние два года пятилетки и разработка семилетнего плана на 1959—1965 гг. Главными задачами этого периода были всестороннее развитие производительных сил, всех отраслей экономики; значительное усиление экономического потенциала страны путем перевода народного хозяйства на более высокий технический уровень; обеспечение непрерывного повышения жизненного уровня народа. Особое внимание уделялось развитию современных прогрессивных отраслей и производств.

(Продолжение статьи в следующем номере журнала.)

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См.: К истории открытия и изучения месторождений полезных ископаемых. М.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 3.

² КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8-е изд., доп. и испр. М.: Политиздат, 1970. Т. 4. С. 398.

³ См.: План электрификации РСФСР. М.: Политиздат, 1955. С. 526, 604.

⁴ См.: Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. Т. 3. С. 190; Колосовский Н.Н. Будущее Урало-Кузнецкого комбината. М.: Соцэкгиз, 1932. С. 11—15.

⁵ Информационный бюллетень Госплана СССР. 1926. № 3. С. 11.

⁶ Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР ... С. 191.

⁷ См.: Сперанский А. Металл на Востоке // На плановом фронте. 1931. № 1. С. 14—15.

⁸ Там же.

⁹ Там же. С. 20—21.

¹⁰ Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР ...С. 191—192.

¹¹ Там же. С. 238.

¹² См.: Диманштейн Я.Б. Проблема районирования металлопромышленности в связи с условиями промышленного развития Украины и Союза.Харьков: Госплан УССР, 1927. С. 202—203.

¹³ См.: Хомяков Е. Против равнения на узкие места // На плановом фронте. 1931. № 7. С. 12—13.

¹⁴ См.: Черная металлургия в СССР в первой пятилетке. М.: Соцэкгиз, 1931. С. 262—263.

¹⁵ См.: Государственный план развития народного хозяйства СССР на 1941 год: Госплан СССР, 1941. С. 114—115.

¹⁶ См.: Урало-Кузнецкий комбинат. Технико-экономическая модель. М.: Соцэкгиз, 1931. С. 8—9.

¹⁷ См.: Колосовский Н.Н. Будущее Урало-Кузнецкого комбината. М.: Соцэкгиз, 1932. С. 63.

¹⁸ ЦГАНХ. Ф. 4372. Оп. 31. Ед. хр. 1667. Л. 3—5.

¹⁹ См.: История Коммунистической партии Советского Союза. М.: Политиздат, 1977. Т. 4. Кн. 2. С. 138.

²⁰ См.: КПСС в резолюциях ... Т. 5. С. 144; 17 съезд ВКП(б). 26 января — 10 февраля 1934 г.: стеногр. отчет. С. 370, 405.

²¹ См.: Советский тыл в Великой Отечественной войне. М.: Мысль, 1974.

Кн. 2. С. 25.

²² См.: Советская экономика в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. С. 71—72.

²³ См.: Советская экономика в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. С. 52; История социалистической экономики СССР. М.: Наука, 1978. Т. 5. С. 301—307.

²⁴ См.: Адамеску А.А., Дьяконов Ф.В., Кистанов В.В. Комплексные региональные исследования производительных сил СССР (научно-исторический очерк). М.: СОПС, 1991. Ч. 1. С. 117—120.

²⁵ Там же. С. 129—130.

²⁶ ЦГАНХ. Ф. 4372. Оп. 44. Ед. хр. 127. Л. 60—61; Ед. хр. 128. Л. 15, 71, 73, 78, 135; Оп. 45. Ед. хр. 1. Л. 20.

²⁷ Там же. Оп. 44. Ед. хр. 127. Л. 3—4, 38; Ед. хр. 128. Л. 85, 90; Ед. хр. 129. Л. 3.

²⁸ Там же. Оп. 43. Ед. хр. 121. Л. 56; Оп. 44. Ед. хр. 128. Л. 60—64.

²⁹ Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М.: Изд-во АПН, 1974. Т. 2. С. 192, 198.

³⁰ См.: Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. М., 1968. Т. 3. С. 115, 183—184, 191, 219, 239, 244.

³¹ ЦГАНХ. Ф. 4372. Оп. 45. Ед. хр. 3. Л. 41, 42, 43.

³² Там же. Оп. 46. Ед. хр. 2. Л. 53—54; Оп. 48. Ед. хр. 905. Л. 1013.

³³ ЦГАНХ. Ф. 4372. Оп. 50. Ед. хр. 12. Л. 72.

³⁴ Адамеску А.А. Капитальное строительство в четвертом и пятом пятилетних планах // Планирование размещения производительных сил СССР. М.: Экономика, 1985. Ч. 1. С. 280.

³⁵ ЦГАНХ. Ф. 4372. Оп. 46. Ед. хр. 343. Л. 2.

³⁶ Рассчитано по: Промышленность СССР. 1957. С. 113.

³⁷ ЦГАНХ. Ф. 4372. Оп. 55. Ед. хр. 2. Л. 71, 78—79, 311; Ед. хр. 172. Л. 13.

Поступила 06.05.11.