С. В. Пупков. Медиа-психологические воздействия на состояние информационного порядка

С. В. ПУПКОВ

МЕДИА-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ВОЗДЕЙСТВИЯ НА СОСТОЯНИЕ ИНФОРМАЦИОННОГО ПОРЯДКА

ПУПКОВ Сергей Викторович, доцент кафедры социологии и управления Рязанского государственного университета, кандидат педагогических наук.

Под информационным порядком мы понимаем такую организацию информационных отношений, при которой каждый может максимально полно реализовывать свои права и свободы. Мера реализации информационных прав и свобод человека и гражданина в социально-политической деятельности, характеризующейся как «информационный порядок», является нормой, определяющей количество и качество информации, необходимой индивиду для максимального удовлетворения его информационной потребности.

Норма — это явление группового сознания в виде разделяемых группой представлений и наиболее частых суждений членов группы о требованиях к поведению с учетом их социальных ролей, создающих оптимальные условия бытия, с которыми эти нормы взаимодействуют и, отражая, формируют его¹. На этой основе базируется представление о СМИ как социальном институте. В соответствии с таким подходом, носителем социальной нормы выступает журналист, так как он аккумулирует и транслирует социальную, реально существующую, отраженную и взаимоотраженную индивидами, информацию. Она является содержанием его сознания, полученным в результате восприятия и переживания социального факта².

Журналист опосредует отношения индивида и социально-информационной среды, или медийного пространства. Отношения следует понимать как избирательную связь с объективной реальностью на основе актуальной потребности. Отношения «индивид—информационное пространство» являются внешними, активными, временными, опосредованными, дальнодействующими³. Будут ли они разделяющими, обуславливающими хаос, диссонанс личности и социума, или соединяющими, зависит от медиатора, в роли которого выступает журналист как эталон должного, паттернадекватного, т. е. нормативного, отношения к миру. В этом смысле именно журналистика выступает инструментом формирования и поддержания информационного порядка в массмедийном секторе информационного пространства.

Социальными событиями бифуркационного свойства, разрушающими групповые представления о должном поведении, нарушающими оптимальные условия бытия и искажающими индивидуальное и общественное сознание, выступают чрезвычайные ситуации. Их основными характеристиками являются: реальная угроза жизни и здоровью, внезапность, стихийность, непредсказуемость, невозможность контроля, агрессия (разрушение), смерть. Глобальная угроза, неизвестность порождают переживание острого дефицита информации, восполнение которой должно обеспечить чувство безопасности, восстановление картины мира, стабилизацию психического состояния, формирование адекватных реакций.

Другими словами, для восстановления информационной нормы журналист должен обеспечить компенсаторный источник позитивных ресурсов для отдельной личности и социума в целом. В реальности журналист, наоборот, усугубляет деструктивные процессы. Зачастую, и не без оснований, его обвиняют в том, что сам их и создает (например, СМИ нередко винят в «пособничестве террористам» в освещении тepрaктов).

Какова же действительная роль СМИ в разрушении социальной нормы? В качестве объекта исследования мы выбрали освещение процессов, имеющих характеристики экстремальной ситуации: вынужденной миграции пострадавших от военных действий в Чечне и теракта в г. Беслане. В основу положена психолингвистическая экспертиза и статей Интернет-сайтов газет «Комсомольская правда», «Российская газета», «Ставропольская правда» за период 2—29 сентября 2004 г. и 233 текста ставропольских СМИ о проблемах миграции с 2001 по 2003 г.⁴ Оценивание воздействия текстов СМИ производилось с помощью психолингвистической экспертной системы ВААЛ-2000.

В результате проведенного анализа было выявлено, что воздействие на когнитивную сферу носит рациональный характер. Говоря о проблемах переселенцев, журналисты апеллируют к логике, сознательному отношению аудитории к проблеме. Эмоциональное воздействие неоднозначно. Краевые ставропольские газеты демонстрирует отстраненность, отчуждение, больше преподносят негативно окрашенной информации, что усиливает интолерантные тенденции. Районные газеты больше вовлечены в процесс регулирования отношений в системе «вынужденные переселенцы—социаль-ная среда», поэтому демонстрируют вовлеченность в проблему, у них больше позитивно окрашенной информации, что усиливает объединяющие чувства.

Мотивирующее воздействие краевой и районной прессы одинаково лишь в том, что присутствуют побуждающие, а не ограничивающие тенденции. Но характер этого побуждения разный. Краевая газета ориентируется на трансляцию указаний, предписаний, часто не отражающих реальных потребностей ни вынужденных мигрантов, ни социальной среды. Это воздействие директивное, холодное, отстраненное, порой исключающее выбор и выражение свободной воли. Под воздействием таких публикаций у аудитории формируется соответствующее отношение к вынужденным переселенцам: отстраненность, зачастую отсутствие эмпатии, желания помочь. В этом случае мы вправе говорить о нарушении нормы информационного порядка, которая наступает как следствие утраты журналистикой ее деонтологического свойства⁵.

Районная пресса менее директивна, нацелена на сотрудничество, совместный поиск выхода из ситуации, поддержку, свободный выбор позиции местного населения и вынужденных переселенцев по отношению к общим проблемам. Она более способствует поддержанию того информационного порядка, который соответствует идеологии толерантности.

Однако в целом по России, испытывающей колоссальное социально-политическое напряжение от слабо управляемых иммиграционных процессов, восприятие интолерантной прессы неоднозначно. Анализ конкретных социально-психологических феноменов и доминирующих социальных состояний, обнаруживаемых при контакте мигрантов и представителей местного сообщества в местах преобладания незаконной миграции, показывает, что противоречий с направленностью сознания (интенцией), заложенной в воздействии СМИ нa социальную норму как устоявшийся стереотип межэтнических отношений, нет.

По данным Института комплексных социальных исследований РАН, рост численности нерусского населения в традиционно русских областях воспринимается в массовом сознании как угроза, причем достаточно значимая. Нарастание миграции нерусского населения в «коренной» России вызывает тревогу практически у трети населения. Таким образом, в России сохраняется почва для националистических настроений.

Говоря о национализме, по мнению А. И. Цюрупы, важно подчеркнуть его биологическую основу. Здесь имеет место так называемый охранительный инстинкт этологической изоляции — любое сообщество исторгает из своих рядов мутировавшего собрата. Эволюционная роль внешних отличий (не только телесных, но и поведенческих) заключается в охране вида от нововведений, причем до тех пор, пока они не прошли проверку на полезность. То же относится к человеческому сообществу. Причем этот инстинкт актуализируется как у местного сообщества, в которое вторгается «чужак», так и у самих вынужденных переселенцев⁶.

Паранойя враждебности проявляется на протяжении всей истории человечества. Для обеих сторон характерны самооправдание и обвинение другой стороны. Формируется особая психология «гомо хостилис» — человека враждебного, который воспринимает окружающий мир априори как враждебный. Сознание его находится под властью «когнитивного диссонанса», когда «образ врага» понуждает к заведомо неразумным и неоправданным действиям, которые в свою очередь оправдываются тем, что «врагу» приписываются еще более злостные намерения, в результате чего возникает заколдованный круг враждебности. В качестве примера приведем исследование Г. У. Солдатовой, которое обнаруживает, что русские вынужденные мигранты характеризуют представителей местного населения в Центральной России как равнодушных, холодных, ленивых, завистливых, лицемерных, грубых, продажных, невнимательных. Лишь немногие отмечают у местных жителей положительные качества: отзывчивость, добродушие, порядочность. В глазах местных жителей вынужденные переселенцы выглядят агрессивными, раздражительными, нервными, недоброжелательными, недоверчивыми, забитыми, приспособленцами, высокомерными, наглыми⁷.

Журналист представляет принимающую сторону, поэтому транслирует массовые настроения последней, аккумулируя, концентрируя и тем самым усиливая деструкцию. Для того, чтобы привести социум в состояние равновесия, необходимы другие, компенсаторные влияния, способные актуализировать альтернативные (рациональные, сознательные или эмоциональные, архетипические) защитные механизмы общественной психики.

Анализ освещения терракта в г. Беслане весьма показателен. Газетные материалы отражают непосредственные характеристики экстремального события: агрессию, насилие, подавление, негативные эмоции. Недостаток конкретных информационных категорий, превалирование эмоциональных характеристик текстов, отчуждение между участниками событий, журналистами и аудиторией усиливают тревогу, страх, агрессию потребителей медийной информации. Общий повествовательный фон — депрессивный.

По мере развития ситуации меняется и ее освещение в СМИ. Возникает дистанция между аудиторией и действиями государственных чиновников, силовых ведомств. Причем власть изолирована, она не столько защищает индивида, сколько доминирует над ним и принуждает, не оставляя свободы выбора. Проблема преподносится более формально, неконкретно, однако декларируется уверенность в том, что поставленной цели удастся достигнуть.

Ведущей характеристикой материалов, освещающих тер-ракт, выступает дистанция. Практика психотерапевтической работы в чрезвычайных ситуациях показывает, что одним из защитных механизмов психики в экстремальных ситуациях является уход, избегание⁸. B ситуациях, где физически устраниться невозможно, возникает дистанцирование как один из вариантов ухода. Поэтому диагностируемая в текстах «дистанция» является продуктом психической защиты журналиста от невозможного напряжения экстремальной ситуации.

Типичным для социума является и отношение в чрезвычайной ситуации к органам государственной или муниципальной власти как к не оправдавшему надежд «магическому помощнику», призванному спасти мир от зла⁹.

Таким образом, состояние сознания журналиста, его восприятие, эмоциональное состояние, представления о должном соответствуют характеристикам представителей той части социума, которые находятся в чрезвычайной ситуации. О реакциях социума в чрезвычайных ситуациях можно говорить как о нормальных¹⁰. Вызывает сомнение, можем ли мы то же сказать о поведении и деятельности работников масс-медиа, ведь исполнение социальной роли журналистом препятствует созданию оптимальных условий бытия, т. е. травмирует массовую аудиторию, усиливает страх и растерянность в обществе, провоцирует рецидивы у ранее травмированных людей, снижает порог психической устойчивости социума в целом.

Есть мнение, что одним из вариантов решения проблемы информационного травмирования общества, наступающего в результате нарушения тех или иных аспектов информационного порядка, является повышение профессиональной компетентности журналистов, повышение их чувства ответственности, долга и т. п. Но прежде чем определить меру социальной коррекции, на наш взгляд, следует рассмотреть личностно-типологические особенности журналиста и выявить его предрасположенность к тем или иным моделям выполнения профессиональной деятельности относительно поддержания социально-психологических параметров информационного порядка.

В исследовании профессионально важных качеств журналистов, проведенном в Московской области, было обнаружено, что ведущим психотипом среди респондентов является ис-теро-гипертимный¹¹. Его представители — люди активные, но не целеустремленные, стремящиеся к постоянной смене впечатлений, импульсивные, желающие удовлетворять свои потребности «здесь и сейчас». Они обладают повышенным стремлением к самопрезентации, любят находиться в центре внимания, готовы к риску, но редко просчитывают последствия своих действий. У них, как правило, снижены рефлексивные и аналитические процессы. Зачастую они не делают рациональных выводов из полученного опыта, с тру дом переносят критику. Не будет откровением замечание о том, что такой тип журналиста — в определенной мере продукт установившейся в постсоветский период развития российской прессы правовой и этической нормы этой профессии.

В обычной жизни эти особенности могут выражаться не столь ярко, так как человеку свойственно компенсировать недостатки характера полезными социальными навыками. Но в экстремальной ситуации выстроенные защиты снимаются, и каждый проявляет себя адекватно своим потенциям. Поэтому ясно, что журналисту, принадлежащему к истеро-гипертимному типу, сложно контролировать свою эмоциональность и импульсивность. Он ориентируется на собственные переживания, не заботясь о тех, кто будет воспринимать созданный им информационный продукт. Более того, речь не идет о том, чтобы озаботиться выстраиванием целостной стратегии медиа-психологического воздействия на социум, предопределять массовые настроения и состояния, поддерживать информационный порядок.

Современному журналисту трудно быть «иным» и соответствовать требованиям рационального меньшинства населения России, которое предъявляет органам государственного управления требования «урезонить» СМИ. Объективная оценка ситуации предполагает смену нормативных оснований журналистики как социального института, обусловленных трансформациями социальных, моральных и нравственных норм общества.

Таким образом, медиа-психологические воздействия, осуществляемые журналистом в экстремальных (бифуркационных) ситуациях, не противоречат социальным интенциям. Однако последние, концентрированные и усиленные истеро-гипертимной личностью, гипертрофируются, возвращаясь в социум в материалах СМИ, усиливают информационный, а затем социальный и политический диссонанс, что противоречит природе демократического информационного порядка. Для восстановления информационного порядка необходима коррекция государственной информационной политики.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См.: Менделевич В. Д. Психология девиантного поведения. М., 2001.

² См.: Попов В. Д. Информациология и информационная политика. М., 2003.

³  См.: Шевченко А. В. Информационная устойчивость политической системы. М., 2004.

⁴ См.: Рыбалко О. М. Влияние средств массовой информации на социально-психологическую адаптацию вынужденных переселенцев (на примере Ставропольского края): Автореф .... канд. психол. наук. М., 2003; Рыбалко О. М. Динамика изменения психолингвистических характеристик текстов СМИ в чрезвычайных ситуациях: компенсаторные возможности // i-формат. Журналистика провинции. Вып. 3. Ставрополь, 2007. С. 108—119.

⁵ См.: Проxopoв Е. П. Демократия и журналистика. М., 2003.

⁶  См.: Цюрупа А. Н. Национальный инстинкт как предмет научного исследования // Полис. 1997. ¹ 1. С. 42—44.

⁷  Солдатова Г., Шайгерова Л. Социально-психологическая адаптация вынужденных мигрантов // Психология беженцев и вынужденных переселенцев. М., 2001. С. 84.

⁸ См.: Рыбалко О. М. Динамика изменения психолингвистических характеристик текстов СМИ в чрезвычайных ситуациях: компенсаторные возможности // i-формат. Журналистика провинции. Вып. 3. Ставрополь, 2007. С. 117.

⁹  См.: Рыбалко О. М. Этнозащита в межэтнической коммуникации в экстремальной ситуации теракта в Беслане / Вестн. отдела социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН. Вып. 1. Ставрополь, 2005. С. 118—123

¹⁰ См.: Магомед-Эминов М. Личность в экстремальных жизненных ситуациях // Вестн. МГУ. Сер. 14. Психология. 1996. ¹ 4. С. 27.

¹¹ См.: Шевченко A. В. Государственная служба и СМИ: правовое регулирование отношении. М., 2007. С. 89—90.

Поступила 26.05.08.