В. А. Писачкин, В. В. Козин. «Надгео-графическое пространство» социальной реальности

В. А. ПИСАЧКИН, В. В. КОЗИН

«НАДГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО» СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ

ПИСАЧКИН Владимир Александрович, заведующий кафедрой методологии науки и прикладной социологии Национального исследовательского Мордовского государственного университета, доктор социологических наук, профессор.

КОЗИН Владимир Васильевич, заместитель директора по науке НИИ регионологии Национального исследовательского Мордовского государственного университета, кандидат социологических наук, доцент.

Ключевые слова: пространство, время, концепция, теория, социологическое знание, культура, социальная реальность

Key words: space, time, conception, theory, sociological knowledge, culture, social reality

В статье осуществлена попытка анализа категории «пространство социальной реальности» в разных социологических теориях, обосновывается его надгеографический характер.

The authors attempt to analyze the category of space of social reality in terms of various sociological theories; its supra-geographical nature is argued.

Развитие современных социологических теорий во многом связано с объективными и субъективными аспектами понимания пространства и времени, в том числе физическими и философскими представлениями о пространстве и времени, субстанциальной и реляционной концепцией пространства и времени, с влиянием теории относительности на понимание времени и пространства, с универсальными и специфическими свойствами пространственно-временных отношений. Не менее важное значение имеет трактовка зависимости пространственно-временных представлений от типа культуры, связи, пространства, времени и языка, материи, времени и ритма, дискуссии о существовании нефизических надоргани-ческих и надгеографических форм пространства и времени и т. д. Водораздел различений здесь возникает на уровне отображения в сознании тех сторон и характеристик реального объекта, которым нельзя найти адекватных образов, исходя из имеющихся запасов знаний¹.

Огромный вклад в разработку современной картины мира внес В. И. Вернадский. В центре его философских идей лежали проблемы пространства и времени, пространства и симметрии, пространство естественных наук и философии математики, анализ состояний физического пространства и гносеологический статус симметрии. Понятие «пространство-время» он рассматривал в качестве основы точного экономического знания².

Социальная топология — одно из направлений современной социологии, специфический методологический подход, используемый в исследовании сложных, многомерных социальных объектов, явлений и процессов социальной реальности, как некоторого «непустого множества» в определенном пространстве и времени. Термин «социальная топология» введен в научный оборот П. Бурдье для обозначения области социологического знания, позволяющей изобразить социальный мир «в форме многомерного пространства, построенного по принципам дифференциации и распределения, сформированным совокупностью действующих свойств в рассматриваемом социальном универсуме»³.

Теория социального пространства — основа для развития и методологического применения социальной топологии. Однако социально-топологическое направление социологической мысли основывается и на теории социальной среды (средовой подход), а также теории жизненного пространства социума. Становление социальной топологии первоначально получило определенный импульс в концепциях географического детерминизма, укорененных в истории философской мысли. В классический период становления социологии сложилась субстанциальная традиция в трактовке концепции социаль-

ного пространства. На этапе неклассического и постнеклас-сического развития социологических концепций возобладала конструктивистская позиция в понимании и репрезентациях социального пространства.

В трактате по социологии знания П. Бергер и Т. Лук-ман определяют предлагаемую ими концепцию в качестве неопозитивистской. Они отмечают: «Мир повседневной жизни имеет пространственную и временную структуры. Пространственная структура здесь нас мало интересует. Достаточно сказать лишь то, что она имеет социальное измерение благодаря тому факту, что зона моих манипуляций пересекается с зоной манипуляций других людей. Гораздо важнее для нашей цели временная структура»⁴. Эта цитата подчеркивает, что социологические понятия в основном были сконструированы (начиная с эпохи классической социологии) безотносительно к пространству. В современную эпоху ситуация изменилась, социальная топология заняла важное место в ряду интенсивно разрабатываемых направлений социологии. Теория социального пространства стала необходимым методологическим «инструментом» изучения различных социальных явлений.

Теория — это мысленная (понятийно-дискурсная) модель реальности (в отличие от чувственно-перцептивной модели реальности)⁵. Научная теория представляет собой логически взаимосвязанную систему понятий и утверждений о свойствах, отношениях и законах некоторого множества идеализированных объектов. Ее создание связывается с введением базовых идеальных объектов, позволяющих вывести из них множество следствий, которые при определенной эмпирической интерпретации максимально адекватно соответствовали бы наблюдаемым данным о реальной области изучаемых объектов. Концептуализация теории социального пространства произошла в 30-е гг. ХХ в. Первым выразителем идеи социального пространства в социологии был П. А. Сорокин. Его концепция появилась в период перехода от классического к неклассическому этапу развития социологии и послужила основой для социологов последующих поколений.

П. А. Сорокин характеризовал социальное пространство как многогранное, многомерное и сложно дифференцируемое явление, образуемое народонаселением, которое создает сеть отношений. Только в рамках этих отношений «можно определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве как формируется их отношение к другим людям и другим социальным явлениям. Там, где нет людей, там нет социального пространства или вселенной, поскольку одна особь не может иметь в мире никакого отношения к другим»⁶. Эта трактовка понятия социального пространства была введена в научный обиход для обоснования теории социальной стратификации и социальной мобильности. В современных условиях концептуальные идеи субстанциально трактуемого социального пространства также находят применение в различных социально-философских и социологических теориях.

Согласно П. А. Сорокину, определить положение человека или социальной группы и других явлений в социальном пространстве означает определить отношения «к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за некоторые "точки отсчета"». Для этого используется метод, составными частями которого являются: «1) указание отношений человека к определенным группам, 2) отношение этих групп друг к другу внутри популяции, 3) отношение данной популяции к другим популяциям, входящим в человечество»⁷. Следовательно, чем сложнее дифференцировано население, тем многочисленнее параметры, его характеризующие.

Для описания социального пространства П. А. Сорокин рекомендует использовать вертикальные и горизонтальные параметры. В качестве первых он называет иерархию, статусы, ранги, доминирование и субординацию, авторитет и послушание, повышение и понижение по службе, а также другие соответствующие им взаимозависимости, которые выстраиваются в виде стратификации и суперпозиции. Взаимосвязи, свободные от таких элементов, он рекомендует описывать в горизонтальных параметрах. Разумеется, все свое внимание П. А. Сорокин сосредоточивает на вертикальном измерении социальных явлений, изучении высоты и профиля социальных структур, их дифференциации по социальным слоям и перемещению по вертикали.

Предложенная П. А. Сорокиным формулировка концепции социального пространства, как пространство «статусных позиций» содержит методологический смысл для изучения социальных явлений. Глубоко проработанная теоретическая идея часто становится методологическим инструментом. Однако судьба не была благосклонна к концепции социального пространства, как и к другим идеям Сорокина. Социологи предпочитали использовать терминологию Т. Парсонса, Р. Мертона и других, о чем свидетельствует упомянутая ссылка на трактат Бергера и Лукмана. Концептуальная история развития теории социального пространства развернулась во второй половине ХХ в. Усилиями европейских социологов эта концепция стала активно использоваться, она расширялась и получила новые перспективы для разностороннего анализа общественных явлений и процессов, проникновения в их сущность.

В американской социологии одновременно с появлением концепции «социального пространства» социалъно-тополо-)ическое направление получило развитие в концепциях «социальной среды». В основу этой концепции легла трактовка процесса социальной эволюции как культурного продукта взаимодействия природы индивида с окружающей его социальной и естественной средой, предложенная социологами Чикагской школы. В учебнике Р. Парка и Э. Берджесса «Введение в науку социологии» (1921) представлен так называемый синоптический взгляд на социологию как науку о коллективном поведении. С этой позиции социология рассматривалась в отношении к другим социальным наукам⁸.

В работах Р. Парка по социальной экологии общество предстает как социальный организм и «глубоко биологический феномен». Процесс социальной эволюции направлен в нем от биологической стадии к экономическому, политическому и культурному уровню развития. Движущей силой этого процесса является конкуренция в различных формах. Культурное сообщество развивается сходным с биотическим сообществом образом, но в более сложных формах. «Общество повсюду является организацией контроля... Функцией общества везде является сдерживание конкуренции и, тем самым установление более эффективной кооперации органических составляющих этого общества»⁹.

Р. Парк участвовал в исследовании проблем азиатских иммигрантов в США. Он изучал процесс выхода рас и народов из различного рода изоляции (географической, экономической и культурной). Результатом этого глобального этносоциального процесса на индивидуальном уровне он усматривал формирование нового типа личности, характерного для современного развития цивилизации, продукта изменяющейся среды — маргинальной личности. Методология его исследования включала цикл: конкуренция — конфликт — аккомодация — ассимиляция. В основу дальнейшей исследовательской программы Р. Парк берет идею организации эффективного социального контроля над разнообразными процессами, происходящими в городской среде.

Методологический подход Р. Парка к анализу социальных объектов носил экоцентрический характер, и получил развитие в работах по социальной экологии и социологии города. Последователи и ученики Р. Парка (Р. Маккензи, Л. Вирт), как отмечает С. Баньковская, позже стремились избавить классическую социально-экологическую теорию от эклектики. Они акцентировали пространственный аспект в характеристике среды¹⁰.

Постановка проблем адекватного понимания природы социальной среды послужила мощным импульсом к развитию неклассических и постнеклассических форм знания. Средовой подход стал широко использоваться в качестве методологического вектора в социологических исследованиях образовательной и воспитательной среды, исследованиях профессиональной среды в управлении, социальных практиках пространственного развития социума (стран, регионов) и др.

Антропоцентрическая трактовка средового подхода базируется на рассмотрении социальных практик поведения индивидов (субъектов) по аналогии с «экологическим подходом» в зрительном восприятии, описанным Дж. Гибсоном. Среда как окружающий мир животных существ имеет особенность, состоящую в том, что обладает внутренней направленностью. У среды есть четко выраженная вертикальная координатная ось, а также две горизонтальные координатные оси. Гибсон строит свою концепцию, исходя из того, что животные и человек воспринимают окружающий мир, который наука описывает в терминах «среда», «вещество» и «поверхность». Термины «поверхности» и «среда» имеют экологическое происхождение, а понятия плоскости и пространства — «их ближайшие геометрические эквиваленты»¹¹. Продолжением ряда геометрической терминологии в социальных науках служат понятия «социальный круг», «периметр», «треугольник», «центр», «периферия», «периметрические позиции» и др., выражающие различные фигурации и конфигурации социальных позиций в социальной среде. Здесь находят место конфликт между сегментами роли, ролевая напряженность, ролевой дисбаланс и другие термины, работающие в теории структурации.

Среда состоит из суши (субстрата), воды и воздуха. Различие между средой и пространством, утверждает Дж. Гибсон, заключается в том, что «в пространстве все три координатные оси независимы, и их можно выбирать произвольно»¹². Методологический вывод, исходящий от теории среды для психологии и социальных наук, по Гибсону, звучит вполне определенно: «Овладев концепцией среды, мы приходим к совершенно новому пониманию восприятия и поведения»¹³.

Развитие теории социальной среды и средового подхода в методологии анализа социальных процессов и явлений происходит в контексте двух направлений мысли: антропоцентрическом и экоцентрическом. Антропоцентрический подход акцентирует внимание на рассмотрении среды в качестве фактора влияния на развитие человека. Экоцен-трическая трактовка базируется на рассмотрении человека в роли активного агента формирования социальной среды. Следует отметить, что оба направления этой мысли могут рассматриваться применительно к социальной практике, практике изменения социальной среды, социального пространства. Теоретическая форма обоснования практик такого рода получила развитие в концепции производства пространства. Эта концепция связана с конструированием программ пространственного развития социума, стран, регионов, городов, муниципальных территорий, сельских поселений, рекреационных зон и других населенных мест.

Социальное пространство как пространство, производимое или создаваемое коллективными и индивидуальными агентами, субъектами общественного производства, социальных практик рассмотрено в теории производства пространства А. Лефевра¹⁴. В обоснование его теории положена гегельянская трактовка производства, со)ласно которой, абсолютная Идея производит мир. После чего природа производит человека, в свою очередь производящего, путем борьбы и труда.

Идея производства у К. Маркса и Ф. Энгельса, отмечает Лефевр, имеет два значения, одно очень широкое, а другое — узкое и точное. В широком значении люди как общественные существа производят свои жизнь,  сознание и свой мир. В истории и в обществе нет ничего, что не было бы приобретено и произведено. Человек, а точнее социальная практика, создает творения и производит вещи. В обоих случаях требуется труд, но там, где необходимо творить, роль труда (и создателя в качестве труженика) кажется вторичной, тогда как при изготовлении продуктов он доминирует. А. Лефевр отмечает, что всякое творение занимает пространство, порождает его и оформляет. Он полагает, что ни природа, ни климат и географическое положение, ни предшествующая история, ни культура, ни рост производительных сил не могут полностью объяснить прямой причинно-следственной связи какого-либо пространства или времени.

Информационное пространство социальной реальности — новая качественная определенность, характеризующая пространственно-временной континуум и смыслодеятельную структуру бытия. Современное общество становится информационным по мере того, как информация становится все более существенной составляющей производства и потребления. Происходящий повсеместно «информационный взрыв» обретает перманентный характер и глобальное распространение, инновационный бум развития все более определяется процессами производства инноваций и их внедрения. Информатизация в формах компьютеризации, медиатизации, интеллектуализации, виртуализации коммуникаций меняет экономическую, политическую, социальную, культурную сферы бытия, характер общественной практики.

Современные аналитики говорят об информации как о главном и отличительном признаке современного мира. Высказываются идеи о том, что общество входит в информационную эру, что новые «способы информации» превалируют, что мы живем в «электронном обществе» и подходим к «виртуальной экономике», движущей силой которой стала информация. Многие эксперты считают, что мы уже существуем в условиях «глобальной информационной экономики». Идея информационного общества пришлась «ко двору» политикам и тем, кто политику определяет¹⁵. Однако теоретический анализ информационного общества, представленный в современной социальной науке не лишен ряда противоречий.

Проблемным вопросом остается базовая интерпретация определения информации и ее места и роли в жизни общества, его развитии и изменении. Есть множество дефиниций информации, на базе которых задаются разные критерии конструируемых моделей информационного общества. Существует количественная и качественная парадигмы интерпретации этого понятия. Примером количественного подхода к определению служит дефиниция, данная в классической теории информации К. Шеннона и У. Уивера, согласно которой информация есть количество, измеряемое в «битах» и определяемое как вероятности частотности символов¹⁶. Эта теория дает определение информации независимо от ее содержания, рассматривает ее как часть физического мира вроде материи или энергии. Так, один из основоположников современной информатики Н. Винер определяет информацию как «обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему наших чувств. Процесс получения и использования информации является процессом нашего приспособления к случайностям внешней среды нашей жизнедеятельности в этой среде»¹⁷.

И. И. Юзвишин определяет информацию как «генерально-фундаментальную субстанцию единого кодово-сотворенного пространства Вселенной, включающего воздух, воду, землю, солнечные и другие светоносные лучи, поля, их следы и весь спектр космических излучений и дематериализованных сред, и выражающаяся через массу, скорость, энергию и другие формы, проявляющиеся в процессе материализации и дематериализации»¹⁸.

В рамках качественной или семантической интерпретации понятия информации речь идет об особой форме знания, о владении технологиями применения информации в любом виде деятельности, т. е. умеющем знании. Информация как умеющее знание есть способность к деятельности, возможность запустить в ход определенный процесс, привести его в движение, заставить результативно работать. Здесь речь идет об инструментальном знании. Только в том случае, если информация способствует процессам взаимодействия, если она обеспечивает каждого ее потребителя и тех, кто ею управляет, возможностью принимать квалифицированные и выверенные решения, она становится подлинным знанием. Поэтому следует вести речь об информационной культуре¹⁹.

Информация как умеющее знание есть инструментальное знание. Но наряду с ним исследователи также говорят о знании рациональном, в том числе о возрастающей роли теоретического знания. Ф. Уэбстер отмечает, что если под теоретическим знанием понимать абстрактное, обобщаемое и кодифицированное знание, то вопрос о нем редко возникает среди философов и социологов, интересующихся информационным обществом. Дело в том, что теоретическое знание имеет мало общего с информационными технологиями, с качествами информации, сдвигами в структуре занятости или информационными потоками²⁰. Ф. Уэбстер дает определение информации как «сообщения или получения знаний, или сведений, или факты, приготовленные для сообщения, в отличие от тех, которые воплощены в мысли или знания». Он также отмечает, что теоретиками информационного общества количественный подход взят на вооружение. Он позволяет «представить информацию в количественном виде, но ценой забвения ее смысла и качества»²¹.

Таким образом, время — обязательная субстанция или компонент информационного пространства социума, социальный, экономический и культурный пейзаж которого всегда вырисовывается в исторической ретроспективе. Изменение реальности как непрерывный процесс становления нового протекает как временной процесс. Время и пространство относятся к абстракциям самого высокого уровня и одновременно предстают определенным порядком социального бытия, способом согласования и организации жизнедеятельности людей, вектором их самоосуществления, устремленности от настоящего в будущее, соотнесенности с прошлым. В контексте социального времени возможна реализация идей обновления социальных отношений, воспроизводства индивида и социума, становление и развитие которых подчиняется циклическим и линейным характеристикам времени.

Трансформация информационного пространства — процесс, идущий в определенном направлении, связанным с действием векторов созидания или разрушения (энтропии), переструктурированием, укреплением или ослаблением одних связей и отношений в противовес другим. В информационном обществе, отмечает Д. Нейман, меняется ориентировка во времени. «В аграрном периоде существовала ориентация на прошлое... В индустриальном периоде время — это на-

стоящее время... В нашем новом информационном обществе время ориентировано в будущее»²².

Категория пространства соотносится с понятием символического: символическая среда, символическое пространство, символическая сфера. Символосфера определяется В. В. Ильиным как неотъемлемое пространство бытия человека и общества, условие и дериват организации жизнедеятельности, физического, социального и духовного существования. Наука о символическом опыте (симвология) изучает механизмы образования смыслозначимой продуктивной сферы — ее композицию, характер динамики, способы осу-ществления²³. Методологические регулятивы теоретической науки не обслуживают теорию символа. В эпистемологии применяются генерализация, объективация, детерминация. В символогии — инициация, целеориентация, самореализация. Пространство символического — логически конструируемая форма, которая служит средой всех релевантных событий. Она задается отношениями, определяющими возникновение типологичных явлений. Фазовое пространство конструирует многообразие креативных процессов, выражает множество с надлежащей структурой, элементы которого представляют модификации всевозможных его состояний. Символическое пространство передает идею духовно оформляемого порядка, позволяющего духовной мерой измерять величие души.

Процесс информатизации современного общества имеет экономический смысл, состоящий в доминировании информационных продуктов и услуг в производстве и потреблении. Информационные технологии вызывают интеграцию различных форм деятельности. Информация становится движущей силой национального богатства, фактором изменения качества жизни. Социокультурный смысл связан с увеличением динамизма социальной жизни, появлением большей свободы выбора, изменением коммуникативного процесса, требований к человеку.

По мнению М. Маклюэна, телекоммуникации, масс-медиа и компьютерные сети становятся продолжением центральной нервной системы каждого человека, максимально атомизи-рованной человеческой индивидуальности, вплоть до образования «глобального бытия», в рамках которого весь мир, благодаря новейшим средствам коммуникаций, становится деревней²⁴. Печатное слово, сделавшее письменность основой массовых коммуникаций, по его мнению, предоставило индивиду права селекции информации, свободы ее интерпретации, критицизм и возможность поступать с этой информацией по своему усмотрению — право на индивидуальность²⁵.

На общем мажорном фоне картины «электронного общества» Маклюэн фиксирует и тревожащие штрихи — интенцию компьютерной коммуникации в рамках масс-медиа, доминирование формальных средств коммуникации над ее содержанием. Очевидно, что компьютерный синтетизм порождает большие возможности и связанные с ним проблемы, артикулируемые как проблемы коммуникационного и информационного порядков.

Любой коммуникационный акт осуществляется в рамках простраственно-временных координат. Все коммуникационные взаимодействия реализуются в коммуникативном пространстве и все информационные процессы в обществе обозначаются термином «социальная коммуникация». Каждое общество образует свое коммуникативное пространство, агентами которого выступают отдельные люди, группы людей и социальные институты. Совокупность связей, возникающих между людьми, их группами, социальными институтами, формируют социальное коммуникационное пространство. Под коммуникационным пространством принято понимать, в самом общем виде, всю систему многообразных коммуникативных связей, возникающих между различными агентами коммуникации.

Таким образом, развитие социологии не остается в стороне от проблемы направленности времени и социальной реальности, безусловно, носящей «надгеографический» характер.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Диалектика познания сложных систем / под ред. В.С. Тюхтина. М.,

1988. 316 с.

² Вернадский В.И. Научная мысль как планетарное явление. М.: Наука, 1991. 271 с.

³ Бурдье П. Социология социального пространства. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2005. С. 15.

⁴ Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. С. 48—49.

⁵ Лебедев С.А. Философия науки: словарь научных терминов. М., 2004.С. 247.

⁶ Сорокин П.А. Социальная стратификация и мобильность // Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. С. 298.

⁷ Там же. С. 299.

⁸ См.: Баньковская С. Роберт Парк // Совр. американская социология.М., 1994. С. 3—20.

⁹ Парк Р. Экология человека // Теория общества: сб. М.: «КАНО-Пресс-Ц» «Кучково поле», 1999. С. 398—399.

¹⁰ Баньковская С. Роберт Парк ...

¹¹ Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М.:Прогресс, 1988. С. 66.

¹² Там же. С. 47.

¹³ Там же. С. 45.

¹⁴ Лефевр А. Социальное пространство. URL: http://www.urban-club. ru/?p=125 (дата обращения: 14.02.2014).

¹⁵ См.: Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М.: Аспект-Пресс, 2004. С. 6.

¹⁶ См.: Модель Шенона-Уивера. URL: http://uchebnik-besplatno.com/ uchebnik-teoriya-politiki/182-modeli-politicheskih-kommunikatsiy.html (дата обращения: 12.03.2014).

¹⁷ Винер Н. Творец и Будущее. М., 2003. С. 19.

¹⁸ Юзвишин И.И. Информациология. М.: Радио и связь, 1996. С. 64.

¹⁹ См.: Каптерев А.И. Информатизация социокультурного пространства.

М.: ФАИР-ПРЕСС, 2004. 512 с.

²⁰ См.: Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М.: Аспект-Пресс, 2004. С. 370.

²¹ Там же. С. 35.

²² Нейсбит Д. Мегатренды. М.: ООО «Изд-во АСТ»: ЗАО НПП «Ермак», 2003. С. 32.

²³ Ильин В.В. Теория познания. Симвология. Теория символических форм. М.: Изд-во Москов. ун-та, 2013. С. 36.

²⁴ См.: Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека.

М.: Кучковое поле, 2007. 464 с.

²⁵ Можейко М.А. Мак-Люэн // Всемирная энциклопедия. Философия

ХХ век. М.: АСТ; Минск: Харвест, Совр. литератор, 2002. C. 438. Поступила 18.03.2014.

REFERENCES

¹ Dialektika poznanija slozhnyh sistem / pod red. V.S. Tjuhtina. M., 1988.

316 s.

² Vernadskij V.I. Nauchnaja mysl' kak planetarnoe javlenie. M.: Nauka,

1991. 271 s.

³ Burd'e P. Sociologija social'nogo prostranstva. M.: In-t jeksperimental'noj

sociologii; SPb.: Aletejja, 2005. S. 15.

⁴ Berger P., Lukman T. Social'noe konstruirovanie real'nosti. Traktat po sociologii znanija. M.: Medium, 1995. S. 48—49.

⁵ Lebedev S.A. Filosofija nauki: slovar' nauchnyh terminov. M., 2004. S. 247.

⁶ Sorokin P.A. Social'naja stratifikacija i mobil'nost' // Chelovek. Civili-zacija. Obshhestvo. M.: Politizdat, 1992. S. 298.

⁷ Tam zhe. S. 299.

⁸ Sm.: Ban'kovskaja S. Robert Park // Sovr. amerikanskaja sociologija.

M., 1994. S. 3—20.

⁹ Park R. Jekologija cheloveka // Teorija obshhestva: sb. M.: «KANO-Press-C» «Kuchkovo pole», 1999. S. 398—399.

¹⁰ Ban'kovskaja S. Robert Park .

¹¹ Gibson Dzh. Jekologicheskij podhod k zritel'nomu vosprijatiju. M.:

Progress, 1988. S. 66.

¹² Tam zhe. S. 47.

¹³ Tam zhe. S. 45.

¹⁴ Lefevr A. Social'noe prostranstvo. URL: http://www.urban-club.

ru/?p=125 (data obrashhenija: 14.02.2014).

¹⁵ Sm.: Ujebster F. Teorii informacionnogo obshhestva. M.: Aspekt-Press,

2004. S. 6.

¹⁶ Sm.: Model' Shenona-Uivera. URL: http://uchebnik-besplatno.com/ uchebnik-teoriya-politiki/182-modeli-politicheskih-kommunikatsiy.html (data

obrashhenija: 12.03.2014).

¹⁷ Viner N. Tvorec i Budushhee. M., 2003. S. 19.

¹⁸ Juzvishin I.I. Informaciologija. M.: Radio i svjaz', 1996. S. 64.

¹⁹ Sm.: Kapterev A.I. Informatizacija sociokul'turnogo prostranstva. M.: FAIR-PRESS, 2004. 512 s.

²⁰ Sm.: Ujebster F. Teorii informacionnogo obshhestva. M.: Aspekt-Press,

2004. S. 370.

²¹ Tam zhe. S. 35.

²² Nejsbit D. Megatrendy. M.: OOO «Izd-vo AST»: ZAO NPP «Ermak»,

2003. S. 32.

²³ Il'in V.V. Teorija poznanija. Simvologija. Teorija simvolicheskih form.

M.: Izd-vo Moskov. un-ta, 2013. S. 36.

²⁴ Sm.: Makljujen M. Ponimanie media: vneshnie rasshirenija cheloveka.

M.: Kuchkovoe pole, 2007. 464 s.

²⁵ Mozhejko M.A. Mak-Ljujen // Vsemirnaja jenciklopedija. Filosofija XX vek. M.: AST; Minsk: Harvest, Sovr. literator, 2002. C. 438.

V. A. Pisachkin, V. V. Kozin. «Supra-Geographical Space» of Social Reality

Development of modern sociological theories is largely due to objective and subjective aspects of understanding of space and time, including physical and philosophical concepts of space and time, the substantial and relational concepts of space and time, with the influence of the relativity theory on the understanding of time and space, with universal and specific properties of the spatial-temporal relationship. Not less important is the interpretation of dependence of spatial-temporal views on the type of culture, communication, space, time and language, matter, time and rhythm, discussions about the existence of non-physical supra-organic and supra-geographical forms of space and time, etc. The watershed of the distinctions occurs here at the level of display in the minds of those parties and characteristics of a real object for which you cannot find an appropriate image basing on the existing stock of knowledge.

The theory of social space is the base for development and methodological application of social topology. However, it should be emphasized that socio-topological direction of sociological thought is based on the theory of social environment (the environmental approach) as well as on the theory of living space of a society. The formation of social topology originally got some momentum in the concepts of geographical determinism rooted in the history of the philosophical thought. In the classical period of formation of Sociology, substantial tradition in interpretation of the concept of social space was developed. At the stage of nonclassical and postnonclassical development of sociological concepts, the constructivist position in understanding and representations of social space prevailed.

PISACHKIN Vladimir Aleksandrovich, Doctor of Sociological Sciences, Full Professor, Head of the Department of Methodology of Science and Applied Sociology, National Research Ogarev Mordovia State University (Saransk, Russian Federation).

KOZIN Vladimir Vasilievich, Candidate of Sociological Sciences, Docent, Deputy Director for Science of the Research Institute for Regionology, National Research Ogarev Mordovia State University (Saransk, Russian Federation).