Н. В. Шумкова. Региональный аспект изучения молодежных субкультур

Н. В. ШУМКОВА

РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ ИЗУЧЕНИЯ МОЛОДЕЖНЫХ СУБКУЛЬТУР

ШУМКОВА Наталья Викторовна, старший научный сотрудник сектора социально-экономических программ Научно-исследовательского института регионологии Мордовского государственного университета.

Ключевые слова: субкультура, молодежная субкультура, регион

Key words: sub-culture, youth sub-culture, region

В термине «субкультура» приставка суб- (под-) определяет факт подчинения, принадлежности чему-либо или кому-либо, т. е. субкультура дословно означает подкультуру, часть культуры общества. Поэтому большинство дефиниций субкультуры отталкивается от содержания понятия «культура». В свою очередь культура — одно из наиболее противоречивых понятий. Так как эта категория имеет множество значений, дефиниций понятия «субкультура» также много. Однако в течение длительного времени пространство дефиниций делилось между двумя главными полюсами: с одной стороны, это описание субкультуры через содержание культурно-символических комплексов, с другой — через сообщества ее носителей.

Примером для первого направления может служить определение Т. Б. Щепанской, согласно которому субкультура рассматривается как «коммуникативная система, самовоспроизводящаяся во времени»¹. Детализируя это определение, она представляет его в виде матрицы «субкультура — коммуникативная система». Сюда входят каналы коммуникации как социальный уровень культуры, т. е. связи и сообщества (синхронные и диахронные связи), средства коммуникации как знаковый уровень культуры (целостная картина мира и составляющие ее знаки и символы), специально знаковые объекты (вербальные (арго, фольклор), числа, идеограммы, карты, деньги и др.), ситуативно-знаковые (объекты окружающего мира, играющие в данной культуре знаковую роль). В том числе к ним относятся их комплексы или коды (пространственный, временной, предметный, телесный, актуальный)².

Ко второму направлению можно отнести определение в рамках теории субкультурной стратификации К. Б. Соколова, в которой субкультуры рассматриваются в соответствии с типами общностей их носителей. Согласно этой точке зрения, именно в рамках отдельных страт социума возможно формирование субкультур, поэтому страты в контексте этого исследования называются как «порождающие группы». Субкультурами, по мнению В. С. Жидкова и К. Б. Соколова, являются «не какие-либо социальные группы, связанные одинаковой профессией, имущественным положением или образом жизни, и даже не субкультурные общности (порождающая среда). Субкультура — это общность именно картин мира, свое-образный сгусток норм, идей, ценностей и идеалов в общем поле культуры, к которому, как к магниту, притягиваются и отдельные личности, и целые группы, разделяющие эти ценности»³.

Наиболее часто объектом исследований становятся молодежные субкультуры. Во многом это объясняется спецификой порождающей группы — молодежи. По мнению С. И. Левиковой, молодежная субкультура — это «эзотерическая, эскапистская, урбанистическая культура, созданная молодыми людьми для себя; это культура, нацеленная на включение молодых людей в общество; это частичная культурная подсистема внутри системы „официальной", базовой культуры общества, определяющая стиль жизни, ценностную иерархию и менталитет ее носителей»⁴.

Субкультурный дискурс в отечественной науке появился в конце 80-х гг. XX в., когда в стране стремительно возникали многочисленные молодежные субкультуры, вошедшие в историю под общим названием «неформалы». Так, по данным социологического опроса Высшей комсомольской школы, в марте 1987 г. в Москве к разным неформальным группам причисляли себя 52,7 % молодых инженерно-технических работников, 65,1 % молодых рабочих, 71,4 % студентов, 71,7 % десятиклассников и 89,4 % учащихся ПТУ⁵. Когда факт существования неформальных молодежных объединений в СССР был официально признан, вокруг проблем этого феномена стали разворачиваться дискуссии, в которых неформальные молодежные объединения воспринимались большинством исследователей в качестве формы девиант-ного поведения.

Многие исследователи тех лет видели причины увлечения молодежью субкультурными образами в незрелости, неразвитости ее самосознания. Считалось, что большинство молодых людей примыкали к движениям хиппи, панков, рокеров, металлистов и т. д. в основном от безделья, а также из-за невысокого уровня культуры, стремления выделиться, обратить на себя внимание, желания не отстать от моды. Впоследствии такая точка зрения неоднократно была раскритикована. Так, А. П. Файн, И. А. Невский, Л. А. Радзиховский проанализировали специфику неформальных подростковых и молодежных объединений, а также рассмотрели структуры, возникающие из стихийных форм общения. Результаты проведенной работы позволили им сделать вывод о недопустимости рассмотрения отечественных неформальных групп и объединений молодежи в качестве простого заимствования одноименных зарубежных и использовать эти модели как доказательство их перерождения в антиобщественные и криминальные⁶.

Другие отечественные исследователи этого периода придерживались мнения, что в основе появления неформальных молодежных объединений лежат возрастные особенности подросткового и юношеского этапов социализации личности, для которых характерна переориентация общения с родителей и учителей на сверстников. Результаты ленинградского социологического опроса неформальных групп молодежи, проводившегося в 1989 г. (среди респондентов 78,5 % составили несовершеннолетние), показали, что одним из основных мотивов вхождения в неформальную группу было «внутреннее одиночество и желание найти друзей»⁷. По мнению З. В. Сикевич, образ жизни молодого человека носит чаще не индивидуально-личностный, а групповой характер, и чувство принадлежности к определенной общности выражено значительно сильнее, чем у старших возрастов. Она считает, что «неформалы — это самая обыкновенная молодежь, искусственно выброшенная за пределы формальных структур, чаще всего в результате порочной системы воспитания, недоверчивого и неуважительного отношения к ней со стороны зрелых людей»⁸.

Постепенно не только ученые, но и представители общественности становятся более толерантными к молодежным субкультурам. Во-первых, шквал стихийно возникающих непривычных неформальных молодежных объединений идет на спад; во-вторых, начинают появляться публицистические работы, анализирующие это явление и не делающие панических выводов о падении нравов молодежи, а разъясняющие особенности различных молодежных субкультур. Появляются исследования, освещающие особенности отдельных молодежных субкультур — панков, растафари, хиппи, наци-скинхедов, участников уличных группировок⁹.

Сейчас заметную роль в исследованиях, посвященных молодежным субкультурам, играют научные школы Московского гуманитарного университета, Института социально-политических исследований РАН, университетов Санкт-Петербурга, Казани, Ульяновска, Тюмени и др.¹⁰

Однако в работах о молодежных субкультурах недостаточно отображена региональная специфика этого феномена. Большинство современных российских исследователей отмечают, что существенное влияние на подрастающее поколение молодежные субкультуры оказывают только в мегаполисах. При этом данные о степени распространенности молодежных субкультур среди молодежи крупных городов очень разнятся. По материалам исследований, в крупных мегаполисах в ареале субкультур может находиться до 40 % всех подростков¹¹. Поэтому в первую очередь интерес к исследованию молодежных субкультур проявляется в таких городах, как Москва и Санкт-Петербург. C. А. Серегеев пишет: «Обращает внимание и то обстоятельство, что преимущественно изучаются субкультуры молодежи Москвы, реже Санкт-Петербурга... Исследований молодежных субкультур в регионах и республиках в составе Российской Федерации меньше. Это в известной мере оправданно, так как субкультурные мода и стиль „западнического" характера распространялись в первую очередь среди молодежи столиц. Вместе с тем изучение субкультурной ситуации в российских регионах, региональных особенностей представляется интересной и важной задачей, учитывая, в частности, увеличение значения регионов в сегодняшней России»¹².

Среди работ, освещающих региональные особенности молодежных субкультур, необходимо выделить исследования А. З. Бадмаева, А. Ю. Буяновой, И. Ю. Верчагиной, А. Л. Салагаева, С. А. Сергеева, а также труды Научно-исследовательского центра «Регион» в г. Ульяновске (руководитель — Е. Л. Омельченко)¹³.

К характерным чертам провинциальных молодежных субкультур чаще всего относят малочисленность, аморфность (наблюдается относительно легкий переход подростков из одной субкультуры в другую), постоянное «отставание» провинциальных субкультур от мегаполисов. Часто провинциальная неформальная молодежь держится вместе и хорошо знакома друг с другом. Так, А. Ю. Буянова отмечает: «В силу того что Улан-Удэ — сравнительно небольшой город... неформалы так или иначе пересекаются в общих местах встреч. Поэтому одно из главных отличий улан-удэнских неформалов от неформалов мегаполисов — то, что все молодые люди знакомы между собой (или хотя бы наслышаны друг о друге), что, естественно, не представляется возможным в Москве или Санкт-Петербурге»¹⁴.

Похожая ситуация была описана в рамках исследования молодежных субкультур, проводившегося в г. Саранске в 2003—2004 гг. НИИ регионологии при Мордовском государственном университете. «Особенности молодежных субкультур г. Саранска обусловлены малочисленностью их носителей. Это приводит к тому, что они стараются держаться как можно ближе друг к другу. Если в мегаполисе каждая из группировок старается держаться обособленно и испытывает к другим группам недоверие, а подчас и враждебность, то в небольших и средних городах собственная непохожесть и большая уязвимость тянет молодых людей друг к другу. Все они посещают одни и те же мероприятия (в основном концерты, устраиваемые активистами неформальных движений), на которых обычно выступают коллективы всех возможных в городе неформальных направлений»¹⁵. Таким образом, в провинции характерно преобладание так называемых «по-лисубкультурных молодежных групп», возникающих за счет «сильного упрощения и урезания собственных субкультур до того состояния, что межсубкультурные конфликты в группе минимизируются»¹⁶.

Анализируя провинциальную специфику субкультур на примере г. Шахты, Е. В. Красавина отмечает, что ее формируют «ограниченность ресурсов для удовлетворения социокультурных потребностей индивида, отсутствие разнообразия досуговых форм деятельности, социальных связей, дающих реальную возможность выбора молодому человеку значимых ценностей и приоритетных форм поведения, а также денежных средств для поддержания субкультурной моды и стиля»¹⁷.

Возникновение и развитие молодежных субкультур — процесс динамический. Сегодня ситуация внутри молодежных субкультур кардинально меняется во многом благодаря развитию СМИ и массовой компьютеризации общества. Процессы глобализации стирают границы и различия между субкультурными стилями, стратегиями, мегаполисом и провинцией. Само коммуникативное пространство современной молодежи перемещается в виртуальное пространство Интернета. «Молодежь, — пишет Е. Л. Омельченко, — творит особую форму культуры, где она, как ей кажется, полностью контролирует свое время и где формой самоосвобождения становится интерактивность»¹⁸. Соответственно, представитель какой-либо «редкой» в небольшом провинциальном городе молодежной субкультуры уже не чувствует себя отрезанным от своих единомышленников из Москвы или Омска. Вряд ли еще пять-шесть лет назад было возможным обнаружить в Интернете «Сайт для Неформалов села Александровского» или «Сайт неформалов г. Серова». Социальные сети, всевозможные форумы и интернет-блоги помогают молодым людям поддерживать социальные связи, быть в курсе последних новостей, назначать встречи, скачивать редкую музыку, заказывать одежду и аксессуары. Это сильно влияет на современный образ «провинциального неформала». Исследователи уже не успевают описывать существующие процессы в молодежных субкультурах. «Любой исследователь... молодежной субкультуры встречается с колоссальной проблемой: те выводы, которые мы получили, исследуя молодых людей, пять лет назад из этой субкультуры, совершенно не означают, что достоверно относятся к этой же субкультуре теперь. Поэтому получается, что исследователь постоянно опаздывает, описывая молодежную субкультуру, и общественное мнение, сформированное исследованиями, приписывает молодежному движению то, чего уже не происходит»¹⁹.

Таким образом, реалии быстро меняющейся действительности подводят к мысли, что современные тенденции в развитии молодежных субкультур, в том числе провинциальных, требуют дальнейшего изучения.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См.: Щепанская Т.Б. Традиции городских субкультур // Рабочий кабинет Т.Б. Щепанской. URL: http://poehaly.narod.ru/subcult-f.htm (датаобращения: 20.09.2011).

² Там же.

³ См.: Жидков В.С., Соколов К.Б. Искусство и социокультурная стратификация общества // НарКом — русский народный сервер против наркотиков. 1998—2007. URL: http://www.narcom.ru/ideas/common/65.html (дата обращения: 03.05.2011).

⁴ Левикова С.И. Молодежная культура. М.: Вузовская книга, 2002. С. 35.

⁵ См.: Кон И.С. Психология ранней юности. М.: Просвещение, 1989. С. 149.

⁶ См.: Психологические проблемы изучения неформальных молодежных объединений: сб. науч. тр. / редкол.: Д.И. Фельдштейн, Л.А. Радзиховский (отв. ред.) и др. М.: Изд-во АПН СССР, 1988. 160 с.

⁷ См.: Лисовский В.Т. Неформальные группировки среди молодежи: причины возникновения и методы работы с ними. Л.: Изд-во ЛГУ, 1987. С. 84.

⁸ Сикевич З.В. Молодежная культура: «за» и «против». Л.: ЛГУ, 1990. С. 106.

⁹ См.: Щепанская Т.Б. Символика молодежной субкультуры: опыт этнографического исследования системы, 1986—1989 гг. СПб.: Наука, 1993. 340 с.; Сикевич З.В. Молодежная культура: «за» и «против». 205 с.; Запе-соцкий А.С., Файн А.П. Эта непонятная молодежь...: проблемы неформальных молодежных объединений. М.: Профиздат, 1990. 224 с.; Аксютина О.А. Панк-вирус в России: сб. интервью. М.: Леан, 1999. 319 с.; Сосновский Н.А. «Культура растафари» в зарубежной литературе: панафриканизм, Ветхий Завет и рок-музыка // Культурное наследие: преемственность и перемены. Вып. 3. М., 1991. С. 130—198; Тарасов А.Н. Бритоголовые: новая прото-фашистская молодежная субкультура в России // Дружба народов. 2000. № 2. С. 130—150; Громов Д.В. Подростково-молодежные уличные группировки как объект этнографического исследования // Молодежные уличные группировки: введение в проблематику. М.: ИЭА РАН, 2009. С. 8—72.

¹⁰ См.: Ильинский И.М. Молодежь в контексте глобальных процессов развития мирового сообщества // Молодежь и общество на рубеже веков. М.: Изд-во Ин-та молодежи, Голос, 1999. С. 23—44; Луков В.А. Исследование молодежной проблематики в России // Электрон. журн. «Знание. Понимание. Умение». 2009. URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu (дата обращения: 06.07.2010); Чупров В.И., Зубок Ю.А., Уильямс К. Молодежь в обществе риска. М.: Наука, 2001. 203 с.; Лисовский В.Т. Неформальные группировки среди молодежи ... 246 с.; Сергеев С.А. К вопросу о классификации и некоторых особенностях молодежных субкультур России // Социальное знание: формации и интерпретации: материалы Междунар. науч. конф. Казань: КГУ, 1996. С. 25—34; Салагаев А.Л. Молодежные правонарушения и делинкветные сообщества сквозь призму американских социологических теорий. Казань: Экоцентр, 1997. 156 с.; Омельченко Е.Л. Молодежные культуры и субкультуры. М.: Изд-во Ин-та социологии РАН, 2000. 264 с.; Гаврилюк В.В. Гопники как феномен в среде молодежи // Социол. исслед. 2010. № 1. С. 126—131.

¹¹ См.: Сергеев С.А. К вопросу о классификации ... ; Салагаев А.Л., Шаш-кин А.В. Молодежные группировки: опыт пилотажного исследования // Социол. исслед. 2004. № 9. С. 50—58; Бадмаев А.З. Молодежные организации Республики Бурятии на современном этапе (1985—1995 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Улан-Удэ, 1997. 25 с.; Буянова А.Ю. Неформальная молодежь Улан-Удэ ... ; Верчагина И.Ю. Молодежные общественные объединения Кузбасса на современном этапе (1985—2002 гг.): автореф. дис. . канд. ист. наук. Кемерово, 2003. 21 с.; «Поколения.^^ хроники событий» / под ред. Е. Омельченко. Ульяновск: Изд-во Ульян. гос. ун-та, 2007. 200 с.

¹² См.: Неформальные молодежные сообщества Санкт-Петербурга: теория, практика, методы профилактики экстремизма / под ред. А.А.Козлова.СПб., 2008. С. 7.

¹³ Сергеев С.А. Молодежные субкультуры в республике // Социол. ис-след. 1998. № 11. С. 96.

¹⁴ Буянова А.Ю. Неформальная молодежь Улан-Удэ: вчера и сегодня //Изв. Рос. гос. пед. ун-та им. А.И. Герцена. СПб., 2009. № 92. С. 51.

¹⁵ Молодежные субкультуры в Республике Мордовия // Бюлл. Науч. центра соц.-экон. мониторинга Республики Мордовия / авт. кол. А.И. Сухарев (отв. ред.), С.В. Полутин (зам. отв. ред.), В.В. Козин, Д.Е. Соловьев, Н.В. Шумкова. 2004. № 9. С. 6.

¹⁶ Неформальные молодежные сообщества Санкт-Петербурга ... С. 16.

¹⁷ Красавина Е.В. Социальная адаптация российских студентов: роль молодежной субкультуры: автореф. дис. . канд. социол. наук. Новочеркасск, 2005. С. 15

¹⁸ Омельченко Е.Л. Смерть молодежной культуры и рождение стиля «молодежный» // Отеч. зап. 2006. № 3. URL: www.strana-oz.ru/ ?numid=30&article = 1270 (дата обращения: 04.07.2011).

¹⁹ Серавин А.И. Теория однопараллельных субкультур // Ежегодник Рос. психол. общества: материалы III Всерос. съезда психологов г. Санкт-Петербурге, 25—28 июня 2003 г: в 8 т. СПб.: СПбГУ, 2003. Т. 7. С. 112.

Поступила 17.05.11.