Н. В. Шумкова. Социальная идентичность молодежи г. Саранска в контексте социокультурных трансформаций

Н. В. ШУМКОВА

СОЦИАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ МОЛОДЕЖИ г. САРАНСКА В КОНТЕКСТЕ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ¹

ШУМКОВА Наталья Викторовна, заведующая сектором социально-экономических программ НИИ регионологии Национального исследовательского Мордовского государственного университета.

Ключевые слова: идентичность, социальная идентичность, группа сверстников

Key words: identity, social identity, counterparts group

Социальная идентичность с социологической точки зрения — это «соотнесение индивидом себя с теми группами и общностями, которые он воспринимает как „свои", по отношению к которым он в наибольшей степени способен почувствовать и сказать „мы"»². Социальная идентификация — сложный процесс, который обусловливает становление и развитие личности и во многом определяет ее жизненный путь.

Проблематика социальной идентичности привлекает внимание социологов и психологов с 20—30-х гг. XX в. Это понятие получило распространение в научной среде благодаря работам Э. Эриксона, который понимал под идентичностью чувство «тождества самому себе и непрерывности своего существования во времени и пространстве»³ и объективно наблюдаемых фактов признания данного тождества окружающими. Э. Эриксон не употреблял понятие «социальная идентичность», но в своих работах отчетливо вычленял социальный уровень идентичности, используя термины «коллективная идентичность» и «групповое эго».

В социологии тематика идентичностей была артикулирована в 60—70-х гг. XX в. и развивалась в основном в рамках микросоциологической и интегративной парадигм. В частности, в символическом интеракционизме Ч. Кули и Дж. Мида идентичность рассматривается как самость (self) — способность человека рефлексивно рассуждать о самом себе и об окружающем его социальном мире, описывать себя набором социально конструируемых категорий. Таким образом, для человека характерна множественная идентичность (по количеству предписываемых самоопределений), причем структура идентичностей имеет иерархический характер. В качестве инструмента идентификации индивида с группой Дж. Мид вводит понятие «обобщенный Другой» — образ безликого человека «со стороны», олицетворяющего общественное мнение⁴.

Вслед за классиками символического интеракциониз-ма теоретики социального конструктивизма П. Бергер и Т. Лукман также рассматривают процесс конструирования идентичности в русле формирования способности воспринимать себя с позиции «обобщенного Другого» в процессе социализации в условиях конкретного общества. П. Бергер особо отмечает противоречивый характер социализации в современном мире, поскольку исчезновение «встроенных» институтов социализации ставит индивида в ситуацию неопределенности («социализация в открытое окончание»)⁵.

Эта линия размышлений продолжается в работах Э. Гид-денса. По его мнению, кризис идентичности — неотъемлемая часть всего периода постмодерна, который характеризуется ситуацией постоянного выбора; преобладанием «чистых» отношений, фундаментальной особенностью которых является независимость от экономических, сословных и других внешних факторов; «культурой риска»; ответственностью человека за собственный выбор⁶. Другими словами, в эпоху позднего модерна индивид обречен на постоянный самостоятельный выбор той или иной системы экспертного знания, оценку своего выбора и риска. Неизбежным следствием процессов глобализации становится крайняя нестабильность социальных ситуаций, что часто приводит к дезориентированности индивидов (фатализму, массовой тревожности, неуверенности в своих силах).

Таким образом, цель индивида эпохи модерна — обретение устойчивой идентичности. По мнению 3. Баумана, цель человека эпохи постмодерна — избежать подобной ситуации. «Проблема, мучающая людей на исходе века, состоит не столько в том, как обрести избранную идентичность и заставить окружающих признать ее, сколько в том, какую идентичность выбрать и как суметь вовремя сделать другой выбор, если ранее избранная идентичность потеряет ценность или лишится ее соблазнительных черт»⁷. Это приводит к фрагментарности, изменчивости и амбивалентности социальной идентичности современного человека, актуализируя тем самым «проблему идентичности» в научном дискурсе.

Анализ многочисленных исследований показывает, что вытеснение традиционных форм коллективной идентичности радикально меняет природу социальных связей. Так, в работе Э. Маккоби и Дж. Мартина неоднократно подчеркивается, что семейное окружение имеет в современном мире достаточно слабое воздействие. Практически все стороны поведения и деятельности современного подростка предопределяет ориентация на группу сверстников⁸. Согласно Дж. Коулмену, причиной ослабления позиции семьи как института социализации является индустриализация, в ходе которой возникают определенные социально-экономические факторы, способствующие усилению возрастной сегрегации (отделению детей от взрослых, детей-школьников от детей-дошкольников и т. п.). Возростная сегрегация в свою очередь стимулирует создание «отдельной подростковой культуры» со своими нормами поведения и ценностными ориентация-ми. С другой стороны, современное общество потребления поощряет существование подростковой субкультуры путем создания специализированного маркетинга, ориентированного на специфический подростковый вкус к музыке, одежде и развлечениям⁹.

Последующие исследования подтвердили выводы Дж. Ко-улмана, хотя и с некоторыми поправками. В частности, Б. Браун критикует его за одномерное описание подростковой культуры. Он утверждает, что существует множество подростковых культур, отличных друг от друга, причем они могут меняться со временем, отражая социальные, экономические и исторические изменения в обществе¹⁰. По мнению Д. Аусубеля, подростковая субкультура предоставляет возможность освободиться от родительского внимания, передает специфические для того или иного социального слоя ценностные установки, удовлетворяет потребности в гетеросексуальном общении и т. д.¹¹ Иначе говоря, наиболее важными функциями молодежной субкультуры являются эмансипация, социализация и структурирование досуга.

К похожим выводам приходят и другие авторы. По мнению А. В. Мудрика, молодежные субкультуры являются одним из механизмов «стихийной» социализации. Субкультуры влияют на самосознание и самоопределение подростка (оно может быть позитивным и негативным). Благодаря следованию определенной моде в одежде, использованию жаргона субкультуры являются одним из способов обособления, позволяют осознать групповую сплоченность, смягчают чувство одиночества. «В целом влияние субкультуры на стихийную социализацию молодежи... определяется тем, что наличие вариативных субкультур в рамках молодежной субкультуры создает возможность для подростков, юношества, молодежи внешнего и внутреннего диалогов, содержанием которых становятся различные логики и стили мышления, стратегии поведения»¹². Другими словами, вариативность субкультурных идентичностей во многом может определяться субъективными личностными факторами.

Условия формирования субкультурной идентичности имеют свои специфические особенности, которые описаны А. А. Барсамовой. Исследуя причины вхождения молодых людей в музыкальные субкультуры с точки зрения теории фреймов Гоффмана, она отмечает, что для перехода от «обыденного» фрейма к «субкультурному» необходимо соблюдение определенных условий»¹³. Такие условия создаются при совпадении двух параметров — «ситуации десоциализа-ции индивида и события встречи его с самой музыкальной субкультурой»¹⁴. «Постепенно человек втягивается в субкультуру, и из референтной идеальной группы она становится вполне реальной группой идентификации. Происходит процесс закрепления, или „кристаллизации" нового фрейма, когда угол восприятия действительности человека абсолютно совпадает с субкультурным»¹⁵. Автор подчеркивает, что к необходимым условиям успешной субкультурной идентификации относятся наличие постоянного информационного потока субкультурных обсуждений; активное посещение концертов представителей данного музыкального направления; возможность изменения своей внешности в соответствии с требованиями субкультуры и др. Таким образом, включение молодых людей в разнообразные субкультурные практики является одним из способов их социальной идентификации.

Проведенное нами в 2013 г. исследование субкультурных практик молодежи г. Саранска¹⁶ (N = 621) полностью подтверждает выводы о том, что усложнение социальных процессов в обществе постмодерна актуализирует процесс самоидентификации в рамках разнообразных групповых идентичностей.

Согласно результатам исследования, 51 % молодежи причисляют себя к тем или иным субкультурным сообществам (9 % отнесли себя к активным участникам, 15 % разделяют идеи, 12 % указали на свое прошлое участие, 14 % отметили близкое знакомство с представителями молодежных субкультур); 49 % респондентов отметили, что не имеют к молодежным субкультурам никакого отношения.

Характерной особенностью субкультурного пространства г. Саранска является превалирование спортивных и околоспортивных молодежных субкультур: 27,5 % опрошенных представителей молодежных субкультур отнесли себя к представителям субкультур футбольных фанатов, воркаута, скейтбордистов, трейсеров, велобайкеров. В частности, неуклонно растет популярность субкультур «дворового спорта», особенно воркаута. Это достаточно молодая субкультура (она появилась в 2008—2009 гг.) с постоянно увеличивающейся численностью сторонников. Согласно результатам опроса, 10,6 % представителей молодежных субкультур указали на свое членство в воркаут-сообществе. Причинами стремительной популярности воркаута являются зрелищность и абсолютная доступность. В отличие от других спортивных молодежных субкультур воркаут не требует от своих неофитов больших денежных вложений для покупки спортивного инвентаря, особой физической формы, наличия специализированных мест для занятия спортом.

Еще одним заметным сектором городского субкультурного пространства являются музыкальные субкультуры. Среди молодежи г. Саранска распространены такие музыкальные направления, как хип-хоп, инди-рок, готика, металл, рэгги, панк, кей-поп, а также различные направления электронной музыки (амбиент, эйсид-хаус и др.). Среди музыкальных субкультурных сообществ города лидируют рокеры (12,8 % опрошенных представителей молодежных субкультур) и рэпперы (7,5 %).

Сравнительно популярными вариантами досуга саранской молодежи являются поездки на музыкальные фестивали (например, «Грушинский фестиваль»). Их отметили 25,3 % опрошенной молодежи. Кроме того, распространенной субкультурной практикой можно назвать посещение концертов инди-рок-групп (17,1 %). Такие концерты организуют сами коллективы, которые арендуют помещения (кафе) и в социальных сетях информируют о предстоящем мероприятии. Не забыты практики проведения акустических концертов в домашних условиях — «квартирников» (15,7 %).

Наиболее малочисленным, но в то же время самым сплоченным является ролевое движение г. Саранска. Это движение — сообщество людей, придумывающих ролевые игры и участвующих в них. К ним тесно примыкают субкультуры толкинистов, исторических реконструкторов, а также часть анимешников. Для всех них в той или иной степени характерно так называемое «вхождение в образ», когда человек вживается в искусственно им сконструированный персонаж. Согласно результатам проведенного исследования, отнесли к себя к субкультурам ролевиков и реконструкторов лишь 2,9 % опрошенных представителей молодежных субкультур (ролевики — 1,9 %, исторические реконструкторы — 1,0 %). Однако 16,9 % опрошенной молодежи в 2012—2013 гг. так или иначе принимали участие в ролевых играх.

3начимой частью ролевого движения является аниме-со-общество. К его участникам отнесли себя 7,3 % представителей молодежных субкультур г. Саранска. Эта субкультура представляет собой достаточно интересное и необычное направление — альтернативный «провосточный» вектор развития молодежных субкультур, ведущий свое происхождение из японской индустрии досуга (в первую очередь японской анимации). Благодаря Интернету эта субкультура находит много последователей и имеет выраженную тенденцию к расширению в другие сферы восточной индустрии (японской уличной моды, корейских и тайваньских сериалов, K-pop-и J-pop-музыки).

Отдельной группой субкультурных практик, распространенность которых возрастает в среде современной молодежи, являются практики, обусловленные информационно-коммуникативными технологиями. С одной стороны, расширяющиеся возможности онлайн-общения дифференцирует субкультурное пространство современной молодежи, создавая новые формы субкультурной молодежной активности, а с другой — вследствие своей интерактивности Интернет выводит на новый уровень развития уже существующие субкультурные сообщества.

Результаты опроса молодежи г. Саранска показывают обе вышеописанные тенденции. С одной стороны, опрос выявил представителей таких виртуальных субкультур, как геймеры, тролли, битарды, хикки и т. д. С другой стороны, отчетливо видно, как социальные сети, всевозможные форумы и интернет-блоги помогают молодым людям интегрироваться в транслокальные молодежные субкультуры. Примером наличия этих тенденций среди молодежи г. Саранска является популярность флеш-моба — краткосрочной уличной акции, инициируемой и проводимой, как правило, сетевыми пользователями. Свое участие в данной субкультурной практике отметили 28,3 % опрошенных.

Таким образом, несмотря на небольшой процент активных участников молодежных субкультурных сообществ, роль комплекса субкультурных практик в досуговой деятельности молодежи г. Саранска значительна: более трети всей молодежи в той или иной степени включены в разные коллективные субкультурные практики. Другими словами, помимо сознательной самоидентификации, субкультурная идентичность может выражаться в стихийном включении индивида в субкультурные практики или в его частичной идентификации с субкультурными сообществами через принятие определенного стиля в одежде или музыке.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Статья подготовлена в рамках ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009—2013 годы. Соглашение 8004. «Социальные факторы межэтнического и межконфессионального согласия в полиэтническом регионе».

² Гришина Е.А. Идентичность социальная // Социол. энцикл.: в 2 т. / гл. ред. В.Н. Иванов. М.: Мысль, 2003. Т. 1. С. 338.

³ Эриксон Э.Г. Идентичность: юность и кризис. М.: Прогресс, 1996. С. 58—59.

⁴ См.: Мид Дж. Аз и Я // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 227—237; Его же. Интернализованные другие и самость // Там же. С. 224—227.

⁵ См.: Бергер П., Бергер Б. Социология: Биографический подход // Личностно-ориентированная социология. М.: Академ. проект, 2004. С. 247.

⁶ См.: Гидденс Э. Современность и самоидентичность // Социальные и гуманитарные науки. РЖ «Социология». Сер. 11. 1994. № 2. С. 14—27.

⁷ Бауман 3. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2005. С. 117.

⁸ См.: Maccoby E.E., Martin J.A. Socialization in the context of the family: Parentchild interaction // Handbook of child psychology / P.H. Mussen, E.M. Hetherington. N. Y.: Wiley, 1983. Vol. 4. P. 1 — 101.

⁹ См.: Coleman J.S. The adolescent society. N. Y.: The Free Press of Glencoe, Inc., 1961. 368 p.

¹⁰ См.: Brown B.B. Peer Groups and Peer Cultures // The Developing Adolescent, ed. S.S. Feldman and G.R. Elliott. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1990. P. 171—196.

¹¹ См.: Ausubel D^. Theory and Problems of Adolescent Development. 3rd ed. N. Y., 2002. 644 p.

¹² Мудрик А.В. Социализация человека: учеб. пособие. М.: Издат. центр «Академия», 2004. С. 146.

¹³ См.: Барсамова А.А. Музыкальные молодежные субкультуры — норма или девиация? // Россия реформирующаяся: ежегодник / отв. ред. М.К. Горшков. М.: Ин-т социологии РАН, 2009. Вып. 8. С. 439—460.

¹⁴ Там же. С. 441.

¹⁵ Там же. С. 442.

¹⁶ Опрос проводился методом анкетирования молодежи г. Саранска от 14 до 22 лет. Использовалась многоступенчатая выборка с применением стратификационного и кластерного подходов. При доверительной вероятности 95 % ошибка выборки составила 3,9 %.

Поступила 15.05.2013.