Г. Ф. Зинатуллина. Конвертация социального капитала сельской семьи региона

Г. Ф. 3ИНАТУЛЛИНА

КОНВЕРТАЦИЯ СОЦИАЛЬНОГО КАПИТАЛА СЕЛЬСКОЙ СЕМЬИ РЕГИОНА

3ИНАТУЛЛИНА Гузель Фаритовна, научный сотрудник Центра семьи и демографии Академии наук Республики Татарстан.

ZINATULLINA Guzel Faritovna, Research Officer at the Center of Family and Demography, Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan (Kazan, Russian Federation).

Ключевые слова: социальный капитал, село, сельская семья, конвертация

Key words: social capital, rural area, rural family, conversion

В статье рассматриваются особенности конвертации социального капитала сельской семьи в экономический капитал, представлены материалы авторского социологического исследования, позволяющие установить роль социального капитала в определении положения, которое занимает семья в стратификационной структуре сельского социума.

The paper discusses the features of conversion of social capital of a rural family into economic capital and presents materials of the author's sociological research, allowing to establish the role of social capital in determining the position of a family in the stratification structure of the rural society.

Социальный капитал является показателем состояния современного общества, его инновационного потенциала, экономического благосостояния, а также представляет собой важную доминанту жизни отдельно взятой семьи. Именно его ресурсы она может использовать для своего экономического роста, повышения социальной позиции в стратификационной структуре.

П. Бурдье выделил три основных вида капитала: экономический, который конвертируется в деньги и права собственности; культурный — в экономический капитал и образование; социальный, как и культурный, — в экономический капитал¹. Конвертация социального капитала происходит посредством его основных компонентов: социальных сетей, социальных норм и доверия. П. Бурдье отмечал,что знакомства, признание окружающих помогают человеку пользоваться их доверием. Объем социального капитала на основе доверия измеряется объемом других форм капитала (экономического, культурного, символического), которыми в свою очередь обладают индивиды, объединенные данной социальной сетью.

Дж. Коулман выделил четыре типа капитала: физический, финансовый, человеческий и социальный. По его мнению, социальный капитал присутствует во взаимоотношениях индивидов, формируется на основе доверия людей друг к другу². Иными словами, он возникает на основе связей с другими людьми и облегчает их совместную деятельность.

Представителем направления, ориентированного на изучение взаимодействия и соотношения различных форм капитала, следует считать В. В. Радаева. Он определяет понятие «капитал» как нечто заведомо объективированное, весомое и в то же время динамичное, развивающееся, беспрестанно меняющее формы³. Чтобы проанализировать хозяйственную жизнь, ученый выделяет основные формы капитала: экономический, культурный, физический, человеческий, социальный, политический, административный и символический. Для экономико-социологического анализа форм капитала мы используем теоретико-методологический подход П. Бурдье и опираемся на его концепцию о трех состояниях капитала (инкорпорированное, объективированное, институционализированное). Объективированное состояние социального капитала формирует сети социальных связей, которые используются для общего обучения правилам поведения, создания репутации. Институциональная форма, складывающаяся на основе социальных сетей, имеет принадлежность к определенному социальному кругу, членству в группе. В инкорпорированном состоянии социальный капитал может выражаться в таких простых вещах, как списки адресов, телефоны важных людей. В. В. Радаев отмечает, что социальный капитал может измеряться только степенью включенности в те или иные сети, а также характеристикой самих сетей⁴.

Сделаем акцент на таком канале конвертации, как социально-экономическое положение семьи, улучшение которого обеспечивает повышение ее статуса в структуре сельского социума. Взаимосвязь между социальным и экономическим капиталами была исследована в сельских семьях Пестре-чинского и Кукморского районов Республики Татарстан⁵. По анкете массового социологического опроса в 2012 г. в Пестречинском районе было опрошено 1 095 чел., в 2013 г. в Кукморском районе — 804 чел. трудоспособного населения. Отбор респондентов от 18 лет производился на основе квотной выборки. Ее репрезентирующие признаки соответствуют основным социально-демографическим показателям районов.

Для раскрытия конвертации социального капитала в положение семьи в стратификационной (социально-экономической) структуре села мы разделили респондентов на четыре равные группы: жители, которые пользуются дружеской и семейной поддержкой максимально; жители, которые пользуются дружеской и семейной поддержкой умеренно; жители, которые пользуются дружеской и семейной поддержкой очень мало; жители, которые не пользуются дружеской и семейной поддержкой. Таким образом, эти группы можно сравнить по степени использования социального капитала.

Согласно данным, полученным в Кукморском районе, при максимальной поддержке друзей и родственников доходами семьи полностью удовлетворен каждый четвертый житель (26,3 %), частично удовлетворена треть опрошенных семей (37,0 %), скорее удовлетворен каждый пятый (22,0 %), скорее не удовлетворен каждый десятый сельчанин (11,5 %) и абсолютно не удовлетворены 3,2 %. При получении се-мейно-родственной поддержки в умеренной форме доля респондентов, полностью и частично удовлетворенных доходами семьи, меньше, чем при максимальной поддержке (19,9 и 34,7 %). Варианты ответов «скорее удовлетворен», «скорее неудовлетворен» и «абсолютно не удовлетворен» были отмечены каждым десятым жителем (17,6, 16,7 и 11,1 % соответственно).

В то же время при очень малой поддержке родственников полная удовлетворенность доходами семьи отмечается лишь у каждого десятого респондента (13,2 %), частичная удовлетворенность аналогична ответам первой и второй группы (34,2 %). Из числа всех опрошенных десятая часть респондентов скорее удовлетворена и абсолютно не удовлетворена доходами своей семьи (17,2 и 15,0 % соответственно). В то же время скорее неудовлетворенные составляет пятую часть из числа всех опрошенных (20,4 %).

Число сельских жителей, не получающих семейно-род-ственную поддержку, которые удовлетворены доходами своей семьи, меньше количества респондентов, относящихся к первым двум группам (13,4, 31,6, 16,5, 20,7 и 17,8 % соответственно).

В четырех описываемых группах Пестречинского района доля сельских семей, которые удовлетворены доходами своей семьи, меньше, а доля неудовлетворенных больше, чем в Кукморском районе. У группы с максимальной поддержкой соотношение составляло 20,3, 30,4, 16,4, 23,1 и 9,8 % соответственно; у группы с умеренной поддержкой — 13,2, 29,1, 12,3, 25,6 и 19,8 %; с минимальной поддержкой — 18,9, 27,9, 10,8, 20,3 и 22,1 %; с отсутствием поддержки — 10,8, 26,6, 12,4, 27,4 и 22,8 %.

Таким образом, в группах, которые пользуются семейно-родственной поддержкой в большей и умеренной формах, уровень удовлетворенности доходами семьи выше. Сравнительный анализ районов относительно роли социального капитала продемонстрировал, что у жителей Кукморского района уровень удовлетворенности доходами выше, чем у сельчан Пестречинского района. Это также связано с тем, что численность жителей, которые пользуются семейно-родственной поддержкой, в Кукморе больше.

Важно выявить роль социального капитала в формировании социальной структуры села. С этой целью в инструментарий исследования был включен вопрос о статусной принадлежности респондента. В Кукморском районе анализ ответов на вопрос «К какой группе обеспеченности вы можете отнести свою семью?» показал, что небольшое число семей, постоянно использующих семейно-родственную поддержку, относит себя к группе выше средней обеспеченности (4,3 %). Большинство жителей относит свою семью к группе среднего достатка (81,1 %). Каждый десятый респондент считает свою семью бедной (9,0 %). 3атруднились ответить 5,6 % опрошенных.

При умеренной поддержке родственников каждый десятый респондент относит свою семью к группе выше средней обеспеченности (9,5 %), большинство жителей района — к группе средней обеспеченности (73,4 %). Десятая часть опрошенных считает себя бедными (12,6 %). Незначительное число сельчан затруднилось с ответом (4,5 %). При минимальной поддержке родственников число сельчан, относящих свою семью к группе выше средней обеспеченности, уменьшилось в два раза (5,1 %), произошло снижение численности тех, кто отнес себя к семьям среднего достатка (69,9 %). К группе бедных относит себя каждый десятый опрошенный (9,8 %), затруднились ответить 15,2 % сельчан. При отсутствии поддержки ответы респондентов совпадают с ответами тех, кто чувствует поддержку родственников в минимальном объеме (5,0, 68,2, 11,6 и 15,2 % соответственно).

В Пестречинском районе при поддержке в большом объеме число сельчан, относящих свою семью к группе выше средней обеспеченности, составляет 4,9 %. В то же время доля респондентов, которые относят себя к группе среднего достатка, меньше, чем количество ответивших так же в Кукморском районе (70,2 %). Каждый десятый житель относит себя к группе бедных (14,4 %), что превышает число ответов респондентов Кукморского района. 3атруднился с ответом каждый десятый респондент (10,5 %). Ответы на этот вопрос в трех остальных группах аналогичны ответам респондентов Кукморского района: умеренная поддержка (8,9, 71,1, 12,3 и 7,7 % соответственно), минимальная поддержка (5,1, 65,3, 13,6 и 16 %), отсутствие поддержки (5,1, 66,1, 12,7 и 16,1 %).

Таким образом, была выявлена некоторая зависимость: чем выше уровень использования семейно-родственной поддержки, тем выше оценка своего статусного положения, т. е. социальный капитал влияет на формирование стратификационной структуры сельского социума.

В ходе социологического исследования выяснилось, что в своем деле (бизнесе) нуждаются больше половины опрошенных семей обоих районов (68,3 и 64,8 % соответственно). Однако в Кукморском районе доля жителей, которые в этом вопросе получают родственную поддержку больше, превышает количество, получающих такую же поддержку в меньшей степени (48,5 и 35,4 % соответственно). В Пе-стречинском районе наоборот: сельчане, получающие незначительную поддержку родственников, нуждаются в своем деле больше, чем те, кто получает их более существенную поддержку (33,6 и 16,7 % соответственно).

Данные еще раз подтверждают, что экономическая и предпринимательская активность зависит от объема социального капитала, который выступает своеобразным гарантом, страховкой в случае неудачи, что можно рассматривать как стимул.

Статусное положение сельчан во многом характеризуется не только доходами, но и наличием земли, подсобного хозяйства. В ходе социологического опроса мы также попытались выявить наличие транспортных средств и спецтехники у сельских жителей. Выяснилось, что многие семьи имеют легковой автомобиль (79,4 и 66,0 %). Бензопила есть у большей части опрошенных Кукморского и каждого третьего респондента Пестречинского района (64,3 и 36,1 % соответственно). Треть семей первого и каждый десятый житель второго района отметили, что у них есть оборудование для деревообработки (29,4 и 9,8 % соответственно). Трактор есть у каждого десятого жителя районов (15,1 и 12,8 % соответственно), грузовой автомобиль имеется у каждой десятой семьи районов (8,8 и 9,1 %).

Отметим, что количественный анализ имеющейся в имуществе сельчан спецтехники, домашнего скота отражает социально-экономическое расслоение, показывая наличие малообеспеченных, средних и обеспеченных жителей в муниципальных районах.

Жители исследуемых районов, которые не имеют транспортного средства, чаще обращаются к родственникам, знакомым или в специальные учреждения. При получении максимальной поддержки от родных и друзей свои потребности в услугах транспорта удовлетворяют треть опрошенных семей Кукморского и каждый пятый респондент Пестречинского района (34,6 и 19,8 % соответственно). В то же время при минимальной поддержке с данной просьбой к ним обращаются каждый пятый респондент первого и каждый десятый житель второго районов (20,0 и 8,5 % соответственно). Также следует отметить, что ремонт транспортного средства каждый третий житель сел Кукморского района осуществляет при помощи родственников и друзей (36,8 %), в Пестречинском районе к родственникам обращается только каждый четвертый респондент (26,0 %).

В ходе социологического исследования была выявлена способность населения пользоваться платными услугами. Семьи Кукморского и Пестречинского районов свои потребности в медицинских услугах удовлетворяют при помощи обращения в специализированные учреждения (62,6 и 62,4 % соответственно). В то же время при различных объемах поддержки по вопросам, связанным с медициной, к родственникам обращаются каждый пятый респондент Кукморского и каждый десятый опрошенный Пестречинского района (22,4 и 10,0 % соответственно).

При ремонте хозяйственных построек большинство сельских семей районов рассчитывают на свои силы (57,2 и 65,4 %). Однако при максимальной поддержке меньше половины сельчан Кукморского района просят помощи у родственников и друзей (46,1 %), при умеренной — каждый четвертый (25,2 %). В случае минимальной поддержки или ее полного отсутствия к родственникам и друзьям обращается лишь десятая часть опрошенных (15,2 и 13,5 % соответственно). В Пестречинском районе при различных уровнях поддержки доля обратившихся к помощи друзей и родственников меньше количества ответивших так же в Кукморском районе (17,2, 10,0 5,1 и 2,3 % соответственно).

Таким образом, сельчане Кукморского района для достижения поставленных целей используют свой социальный капитал чаще, чем жители Пестречинского района. Социальные ресурсы в виде дружественной и родственной поддержки используются в Кукморском районе чаще, надежд на них возлагается больше. Именно это во многом определяет больший объем представителей обеспеченных и средних слоев в стратификационной структуре этого района.

Стоит отметить, что наличие земли во многом зависит от социального капитала сельских жителей, так как при возникновении земельных вопросов они могут обратиться за помощью к родственникам, друзьям или соседям.

Следует учесть и то, что чуть меньше половины респондентов Кукморского района, максимально использующих родственную и дружескую поддержку, отметили, что у них достаточно сил и здоровья, чтобы заниматься использованием земли и сельским хозяйством (46,3 %). При умеренной поддержке такой же ответ дал каждый третий житель (37,5 %). При минимальной либо при отсутствии родственной и дружеской поддержки сил и здоровья достаточно лишь у каждого десятого респондента (8,0 и 8,2 % соответственно). При различных уровнях поддержки жители Пестречинского района намного реже отмечают наличие сил и здоровья для

занятия сельским хозяйством (37,2, 28,1, 10,2 и 9,4 % соответственно). В этом случае потенциал занятия сельским хозяйством у жителей Кукморского района в результате более частого использования социального капитала намного выше, в отличие от сельчан Пестречинского района.

Таким образом, итоги исследования выявили следующие зависимости конвертации социального капитала в экономический от степени использования семейно-родственной поддержки: чем выше степень использования семейно-род-ственной поддержки, тем выше оценка своего статусного положения; в группах, которые пользуются семейно-родствен-ной поддержкой в большей и умеренной формах, уровень удовлетворенности доходами семьи выше; экономическая и предпринимательская активность зависит от объема социального капитала, который выступает своеобразным гарантом, подстраховкой в случае неудачи, что, безусловно, можно рассматривать как стимулирующий момент.

Таким образом, социальный капитал семьи необходимо рассматривать как ресурс, который формируется на основе социальных связей семьи в сельском социуме и конвертируется в положение семьи в стратификационной (социально-экономической) структуре села. Эта конвертация предполагает исследование социального капитала как источника пополнения экономического капитала, что в свою очередь ведет к повышению благосостояния сельских жителей в целом.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См.: Бурдье П. Формы капитала / пер. с англ. М.С. Добряковой // Экон. социология. 2005. Т. 6. № 3. С. 60—74.

² См.: Коулман Дж. Капитал социальный и человеческий // Обществ. науки и современность. 2001. № 3. С. 122—139.

³ См.: Радаев В.В. Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация // Там же. 2003. № 2. С. 5—16.

⁴ Там же.

⁵ См.: Геодемографическая инфраструктура села: локальное измерение. Пестречинский муниципальный район Республики Татарстан / под ред. Ф.А. Ильдархановой. Казань: Отечество, 2012. 424 с.; Население и инфраструктура Кукморского муниципального района Республики Татарстан: конструирование локального социума / под ред. Ф.А. Ильдархановой. Казань: Отечество, 2013. 466 с.

Поступила 10.02.2015.

G. F. Zinatullina. Conversion of Social Capital of a Rural Family in a Region

The paper presents the results of a sociological research allowing to identify the role of social capital in determining the position of the family in the social structure of the rural society. The emphasis is placed on such indicators of social capital as the level of trust and mutual support, nature of kinship and friendship ties, their manifestation in various activities. The paper also reveals conversion of social capital of a rural family into economic capital. These aspects are principle in the beginning of forming of social capital of a rural family.

The conversion of social capital into economic one was considered taking into account the degree (character) of family support, which is a measure of social capital of a rural family. The following characteristics were identified: assessment of the status of a rural family rises with the increase in family support; families strongly and moderately supported by their relatives are more satisfied with their family incomes; social capital acts as a guarantor, a safety net, in case of failure in business, that is why the entrepreneurial activity is directly proportional to its volume; the more developed network of social capital is (mutual aid, treatment, hope in difficult situations, etc.), the greater is the number of well-off and middle layers recorded in the stratified structure.