Т. X. Салькаев. Специфика конфессиональной культуры Поволжья

Т. X. САЛЬКАЕВ

СПЕЦИФИКА КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ПОВОЛЖЬЯ

САЛЬКАЕВ Тимур Хафизович, аспирант кафедры философии для гуманитарных специальностей Мордовского государственного университета.

Ключевые слова: межэтнические и межконфессиональные отношения, Поволжье, традиция, симбиоз, нравственность, ценностные нормы

Key words: inter-ethnic and inter-confessional relations, the Volga Region, tradition, symbiosis, morals, value norms

Среди актуальных проблем современности развитие межэтнических, межрегиональных отношений, культурного диалога остается наиболее важным. Во многом результативность их исследования зависит не столько от социально-экономических факторов, сколько от того, насколько внимательно будут учтены исторические традиции, духовная атмосфера зон межрегионального и межэтнического диалога.

Уникальным по своей специфике, социально-экономическим традициям является опыт Поволжского региона в контексте культурного межконфессионального диалога. Уже в период раннесредневекового государства регион Поволжья был сферой интенсивных этнических контактов между славянохристианскими и тюркско-исламскими центрами. Интересно по этому вопросу мнение В. О. Ключевского, которое, правда, относится к более северным финским племенам, но, принимая в расчет архетип русского характера, образ жизни русского человека и способ колонизации территории России, оно, вероятно, отчасти (или в целом) верно и по отношению к мордовским племенам, особенно на первом этапе «встречи» двух этносов: «Финские и русские названия сел и рек идут не сплошными полосами, а вперемежку, одни с другими. Значит, русские переселенцы не вторгались в край финнов крупными массами, а, как бы сказать, просачивались тонкими струями, занимая обширные промежутки, какие оставались между разбросанными среди болот и лесов финскими поселками. Такой порядок размещения колонистов был бы невозможен при усиленной борьбе их с туземцами»¹.

Примерно с XIV в. в среду мордвы стало проникать православие. Процесс христианизации мордовского населения был очень сложным. Вначале, вероятно, часть мордвы принимала православие стихийно от проникавшего в ее среду русского населения. С вхождением мордовских земель в состав Российского государства (в середине XIV в.) православная церковь развернула широкую миссионерскую деятельность среди мордвы. С XVI в. на территории Поволжья начали воздвигаться православные монастыри и церкви. Царское правительство наделяло их пахотными, лесными, водными, угодьями и приписывало им мордовские населенные пункты. Крупнейшими монастырями были Пурдышевский, Санак-сарский, Саровский и др. Их задачей было утверждение в христианской вере мордвы.

Сохраняла свое ощутимое присутствие и мусульманская религиозная традиция в культуре народов Поволжья. Но отношение к наиболее крупнейшей в России исламской традиции носило дуалистичный характер. Дело в том, что, по мнению многих духовных деятелей того периода в среде русского православия, исламская этика не предусматривает таких исконно славянских категорий морали, как любовь к ближнему, сострадание, милосердие. Лишь в Суре 16-й есть несколько строк о терпении, в 17-й Суре² — о скромности. При этом скромность и терпение не есть уважение и человеколюбие, столь характерные для русских религиозных мыслителей. Однако это не мешало российской власти устанавливать довольно стабильные социально-политические отношения в среде российских мусульман. Следует отметить, что российское правительство довольно рано стало исходить из принципа поликонфессиональности России как эффективного метода управления государством: «...предметом показной идейной гордыни было многообразие племен, вер и языков»³. Для россиян вопросы нацио-нальной крови и расизма не являлись насущными, как это было в США или странах Латинской Америки, где часто возникали расистские движения. Для российского человека важны были духовно-нравственные качества личности: «главное, человек был бы хорошим!».

О широком стремлении наладить мирный симбиоз разнородных конфессиональных культур свидетельствует множество фактов из культурной жизни России XIX — начала XX в. Достаточно широко известен факт веротерпимого отношения русских властей к распространению ислама в Поволжье и развитию исламского просветительства уже со времен Екатерины II, которая своими распоряжениями и указами конституировала положение исламского духовенства в империи. Значительно позднее по протекции русских властей в столице Российской империи открывается соборная мечеть⁴. Эти и другие явления в культурной жизни российского общества свидетельствовали о свойственной российскому самосознанию терпимости в отношении инорелигиозных традиций. В то же время русское общество сохраняло свой культурный облик. Можно сказать, что Российское государство, стремясь приспособиться к весьма агрессивному окружению и неудобной близости Запада, не только преодолевало свою специфику, но и стремилось к институционализации такого положения. В условиях «тотальной этатизации» произошло реанимирование общины как социальной формы адаптивного, сплачивающего общения. Эти процессы дали не только социально экономический, но и социокультурный эффект. Получили развитие коллективистские ценности. Это стало основой героизма российского солдата, оживило царистские настроения и было осознано как духовная ценность. В специфике многих регионов современной России интеграционная культурная компонента играла немаловажную роль, включая Поволжье. В. И. Козлов замечает: «В заселении многих областей приняли участие и колонисты из среды поволжских этносов, что усилило этническую мозаику; так на территории современной Башкирии появились значительные ареалы русских, татар, марийцев и мордвы»⁵.

С. С. Константинова считает, что «Проблема межэтических коммуникаций является сегодня чрезвычайно важной для России, поскольку на ее территории проживают представители более 120 этносов и этнических групп»⁶. Анализ процессов взаимодействия властных и социально-групповых отношений по вопросам этнической миграции в российские регионы имеет принципиальное значение, так как именно в его рамках закладываются основы социальной стабилизации или ее отсутствия. Проблемы современной духовной культуры в России связаны, прежде всего, с процессами в нравственном сознании общества и его многонациональной специфики. Следует отметить и воздействие глубоких традиций, обусловивших своеобразие русской проблематики.

У нас нет оснований утверждать «преимущества» социокультурного развития дореволюционной России вслед за многими историками и литераторами, которые перешли к всемерному восхвалению дореволюционных основ жизни российского общества. Однако не подлежит сомнению тот факт, что уже к началу XX в. значительная часть полиэт-ничного населения России была включена в общественно-образовательные процессы наравне с численно доминировавшим этносом. Так, во второй половине XIX в. среди поволжских татар, бывших одним из развитых этносов региона, стала успешно распространяться школьная система казанского профессора Н. И. Ильминского с преподаванием в начальных школах на родном языке, оживилась религиозно культурная жизнь, в результате чего некоторые группы, ранее обращенные в православие, вернулись обратно к исламу.

Проблема «духовного кризиса» возникла в связи с изменениями, произошедшими к 1917 г. Достаточно странными выглядят высказывания некоторых крупнейших деятелей того времени о негативной роли русского народа по отношению к другим российским народам и т. д. Постоянные гонения на традиционную религиозную культуру россиян в XX в., которая была достаточно прочно связана с духовными ценностями, не способствовали улучшению духовно-нравственной атмосферы российского этноса. Особенностью советского периода является то, что многие решения государственной власти, оказывавшие значительное влияние на те или иные стороны общественной жизни, принимались руководителями страны без какого-либо законодательного обоснования, а иногда и «в обход» принятых законов.

Важным фактором стабилизации региональных этнических отношений является культура социума, ее интегративность. Н. Смелзер отмечал, что «культура — цемент здания общественной жизни. И не только потому, что она передается от одного человека другому в процессе социализации и контактов с другими культурами, но также и потому, что формирует у людей чувство принадлежности к определенной группе»⁷.

На региональном уровне решить проблему современного состояния нравственного сознания российского общества можно посредством устранения психологических барьеров через усиление взаимодействия личности и общества. В современной социальной действительности мы можем наблюдать новые элементы культурного сознания, которые обусловлены динамическими процессами социально-политических и экономических изменений, происходящих в обществе. Всякий срыв социальной устойчивости сопровождается активизацией поисков жизненных ориентиров. Социокультурный кризис — это ценностная катастрофа, разрушение некогда доминировавшей ценностной системы и выработка новой.

Одной из важнейших сторон современной жизни является тенденция возрождения конфессиональных традиций, в том числе и исторического наследия ислама. Здесь оформились три направления интерпретации ценностных основ самосознания личности. Первая точка зрения связана с незыблемостью почитания коранического наследия. В таком подходе заключена логика развития самой религиозной доктрины, и это достаточно характерно для позиции традиционалистов. Вторая точка зрения состоит в том, что религиозные взгляды устарели и не должны играть существенной роли в развитии самосознания человека в современных условиях. Третья позиция пользуется наибольшим влиянием и отстаивается прогрессисткой частью общества. Ее сторонники ратуют за взаимное приспособление традиции и современности, при этом сохраняя незыблемыми принципиальные установки религиозной культуры. В истории XX в. тенденции секу-ляризма стали ведущими. Однако темпы и масштабы этого процесса оказались несколько завышенными. Упорные попытки в советский период сцементировать интернациональный и светский модернизм в ценностной системе социализации были существенны, но к окончательной нивелировке факторов этноконфессионального характера не привели.

Применительно к нашей теме вопрос о проблемах «диалога социальных традиций», в том числе и в культуре воспитания, можно сформулировать следующим образом: каково соотношение традиционно-религиозного духовного наследия и науки как неотъемлемого элемента современной общественной жизни в социальном сознании регионов полиэтнического и религиозного контакта (Средневолжье, Урал, Кавказ и т. д.)?

В свете последних социокультурных перемен не только в российском обществе, но и, например, в Мордовии, представляется особенно важным акцентировать внимание на тот факт, какое воздействие на нравственно-психологическом уровне самосознания личности человека и общества оказали конфессиональная специфика и моральная ориентация молодежи в регионе. В российских условиях при обострении проблем поиска и нравственного самоопределения общества такая акцентуация выглядит как никогда актуальной. Что касается социально-духовного опыта России, то и в дореволюционном, православном варианте, и в коммунистическом, в основе лежал другой образ человека. Здесь превалировало мнение, что человек добр или, по крайней мере, может быть добрым. Господствующей идеологией было доверие. Каким бы суровым советский опыт ни был, все же идеология ориентировалась на высшие гуманистические цели, на то, что «человек — это звучит гордо». Эта идеология оставила следы. В российском обществе все еще высоко котируются служение общему делу, патриотизм, самоотверженность, бескорыстие.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Ключевский В.О. Курс русской истории: соч.: в 9 т. М.: Мысль, 1988. Т. 3. Ч. 3. С. 221.

² См.: Xристианство и ислам: вечное противостояние или диалог // Наука и религия. 1984. № 5. С. 43.

³ См.: Ерасов Б.С. Социальная культурология: пособие для студентов: в 2 ч. М.: АО Аспект—Пресс, 1994. Ч. 2. С. 166.

⁴ См.: Бякишев В. Первая в столице // Наука и религия. 1987. № 5. С. 30—33.

⁵ Козлов В.И. Национализм, национал-сепаратизм и русский вопрос // Отеч. история. 1993. № 2. С. 56.

⁶ Константинова С.С. Этнология. Конспект лекций. Ростов н/Д: Феникс, 2005. С. 137.

⁷ См.: Смелзер Н. Социология / пер. с англ. М.: Феникс, 1994. С. 62.

Поступила 16.03.10.