В. И. Добрынина, Н. С. Кулешова. Этносоциокультурный потенциал государств постсоветского евразийского пространства

В. И. ДОБРЫНИНА,  Н. С. КУЛЕШОВА

ЭТНОСОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ГОСУДАРСТВ ПОСТСОВЕТСКОГО ЕВРАЗИЙСКОГО ПРОСТРАНСТВА

ДОБРЫНИНА Валентина Ивановна, профессор кафедры бизнеса и управленческой стратегии Института бизнеса и делового администрирования Академии народного хозяйства при Правительстве РФ, доктор философских наук.

КУЛЕШОВА Наталья Сергеевна, доцент кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока Московского государственного университета, кандидат философских наук.

Ключевые слова: этнос, этносоциокультурный потенциал, человеческий капитал, общество риска, демографические тенденции, мигранты, адаптация, ассимиляция

Key words: ethnos, ethno-socio-cultural potential, human capital, risk society, demographic tendencies, migrants, adaptation, assimilation

Анализ современных инновативных процессов показывает, что они развиваются достаточно хаотично и во все более ускоряющихся темпах. Это позволяет современные общества характеризовать как общества высокого социального риска, а радикальные изменения — как неадекватные психофизиологической природе человека¹.

Для новейшего этапа развития человечества одной из наиболее значимых особенностей, существенно влияющих на общий ход истории, является современная демографическая ситуация, связанная с общепланетарным сокращением рождаемости и проблемой возрастания стоимости человеческого капитала, необходимого для дальнейшего развития человечества.

Когда население Земли в конце ХХ в. стало насчитывать свыше 6 млрд чел., демографы увидели, что рост численности населения происходит не за счет высокой рождаемости, а за счет увеличения продолжительности жизни населения. Увеличение средней продолжительности жизни и, следовательно, когорты старших граждан выступает значимым социальным индикатором, свидетельствующим об общем достаточно высоком экономическом уровне жизни общества и об успехах системы здравоохранения. В это же время, как отмечает международная статистика, за последние сорок лет существенно уменьшилась рождаемость по странам и континентам.

Радикальные перемены в новых независимых государствах, возникших после распада СССР и лагеря социализма, существенным образом сказались на рождаемости в этих странах. Так, по данным за 2005 г., рождаемость составляла в Венгрии 1,03; Литве и Румынии — 1,01; Латвии — 1,0; Польше — 0,99; Болгарии — 0,98; Чехии и Белоруссии — 0,97; Словакии и Молдове — 0,96; Словении — 0,94; Украине всего — 0,90. Коэффициент рождений в РФ в 2006 г. был 1,296. Причем в городах эта цифра составляла 1,19, а на селе — 1,61². Таким образом, путь радикальных перемен в этих странах сказался, прежде всего, на рождаемости, росте человеческого или социального капитала, совокупная величина которого и составляет главное богатство любого современного общества, стремящегося к процветанию.

С 1990 г. публикуется индекс развития человеческого потенциала стран, входящих в ООН. Этот комплексный сравнительный показатель качества жизни населения, разработанный на основе учета более ста характеристик, позволяет выявить ряд значимых индексов, значение которых выражается в пределах от 0 до 1. На этом основании рассчитывается рейтинг группы стран с высоким (от 1 до 0,8), средним (от 0,8 до 0,5) и низким (от 0,5 до 0) уровнем развития человеческого потенциала. Этот показатель под-считывается и публикуется в официальных изданиях ООН как меняющийся рейтинг 175 стран, входящих в ООН, по индексу человеческого развития.

Экономические потрясения и радикальные социально-политические изменения в странах СНГ, трансформация большинства из них из стабильных в общества высоких социальных рисков и хаотической нестабильности во всех сферах социальной практики существенным образом повлияли на рейтинг стран СНГ по индексу человеческого развития. Первое место среди всех стран СНГ занимает Беларусь. Однако это всего лишь 60-е место в мире, Россия существенно отстает от Беларуси, занимая 71-е место, а Казахстан — 76-е место, Узбекистан — 92-е, Киргизия — 97-е, Таджикистан — 108-е³. Эти показатели доказывают, что стоимость человеческого капитала неизменно снижается в обществе с высокой неопределенностью, в условиях разнообразных природных, техногенных и социальных рисков, при хаотическом воздействии на жизнь человека множества экономических, политических, социокультурных и индивидуально-личностных факторов и обстоятельств.

Происходившие в конце ХХ в. сложные политические и социально-экономические процессы привели к распаду СССР и возникновению на постсоветском евразийском пространстве ряда независимых государств, которые в лице своих властных структур заявили о стремлении к интеграции в мировое сообщество, для чего на основе либеральной идеологии начали осуществлять переход к становлению института частной собственности и рыночных отношений, формировать гражданское общество и реализовывать принципы демократии во всех сферах социальной практики. Следует отметить, что по важнейшим геополитическим, технико-технологическим, социокультурным и этнодемографическим характеристикам новые независимые государства уже на старте находились в неравных условиях.

По ряду значимых демографических показателей страны Балтии, Беларусь, Украина и Молдова, а также страны центральноазиатского региона существенно отличались от других государств постсоветского пространства. К таковым относится отрицательная величина прироста населения (депопуляция и старение населения при достаточно высокой продолжительности жизни). Для этих стран характерна сравнительно небольшая численность населения детских возрастов. При наличии кризисных явлений в экономике, создающих трудности на рынке труда для подрастающих поколений, и благодаря включенности в той или иной мере стран Балтии в европейское сообщество возникает и сохраняется высокая миграция наиболее молодой, экономически активной части населения.

Другой значимой составляющей этносоциокультурного потенциала стран Балтии является существенная полиэт-ничность их населения и отсутствие гражданства у многих проживающих в этих странах. Если литовцы составляли до 80 % населения страны, то в Латвии — 52 % населения, а каждый пятый в Эстонии был русским. Все это существенно осложняло общую социокультурную и политическую обстановку, особенно стран Балтии, стремящихся войти в общеевропейский дом.

Для этой группы государств характерны свои этносоцио-культурные особенности, связанные с исторической судьбой каждой из этих стран, населенной не одним, а многими этносами. Однако, если другие народы составляют в Беларуси 22 % и из них русских 13 %, то в пятидесятимиллионной Украине русские составляют 22 % населения, или 10 млн, 5 % населения приходятся на другие народы. Другими словами, каждый четвертый житель Украины не принадлежит к «титульному этносу». Еще сложнее обстоит дело с населением Молдовы, где молдоване составляют 65 % населения страны, а украинцы и русские в сумме насчитывают около трети всего населения. Характерно, что только в Беларуси официальными языками признаются белорусский и русский языки, в то время как на Украине и Молдавии, где русского населения существенно больше в процентном отношении, русский язык не имеет официального статуса.

Следует отметить, что проблема использования русского языка не только как доминирующего в обыденном общении, но и языка средств массовой коммуникации и официального, на котором пишутся государственные документы и осуществляются юридические, правовые и другие гражданские социальные отношения, приобрела особое значение и стала в этих государствах «козырной политической картой», достаточно упешно разыгрываемой в течение всего периода их независимого существования.

В отличие от других групп новых независимых государств страны центральноазиатского региона отличаются по своему этносоциокультурному потенциалу населения по весьма значимым параметрам, например, положительным приростом населения (от 0,1 до 2,1 % год) и, следовательно, наличием большой по численности группы населения детского возраста, составляющей от 29,1 до 42 % от общей численности населения. Следует подчеркнуть, что эта группа новых независимых государств (кроме Казахстана) в отличие от государств Балтии и других государств на постсоветском пространстве имеет самый низкий показатель ВВП на душу населения в год. Вместе с тем осуществление радикальных перемен в жизни этих государств способствовало развитию кризисных явлений в обществе, в том числе и радикальных изменений в современных этнодемографических процессах. Так, по официальным данным, в Республике Казахстан коэффициент рождаемости у казахов в три раза превышает коэффициент смертности, а у русского населения смертность вдвое превышает рождаемость. Причем соотношение возрастных когорт в русском населении Казахстана таково, что указанные диспропорции не только сохранятся, но еще и увеличатся⁴.

С 2000 по 2007 г. население Киргизии, Таджикистана, Узбекистана и Казахстана увеличилось более чем на 3 млн, несмотря на мощный поток эмиграции из этих стран преимущественно русского населения. Оставшиеся после развала СССР за пределами своей «этнической родины» более 50 млн советских людей называются теперь, согласно решению Правительственной комиссии РФ, «соотечественниками за рубежом», примерно половину из них составляют люди, исторические корни которых связаны с Россией, и не менее 20 млн из них — русские.

Не следует забывать о том, что в процессе становления этих новых государств показала свою высокую эффективность концепция этнического национализма, в основе которой находятся новое понимание этничности и жесткое следование принципам «свой-чужой», когда власти новых государств заговорили об оккупантах и колонизаторах, начав вытеснение русского языка и традиций русской культуры, используя для этого не только административный ресурс, но и другие методы и способы воздействия на инакомыслящих. Следует отметить, что тезис этнического национализма достаточно успешно использовался многими западными странами, тяготеющими к инструменталистскому пониманию этносов, в основе которого лежит политологическая трактовка межэтнических отношений.

Одной из наиболее актуальных проблем, характеризующих практически все государства, возникшие на постсоветском пространстве, является вопрос этнической идентичности и межэтнических отношений.

Традиции монистического понимания истории предполагают, что первоосновой этнического сознания и самосознания является социокультурное бытие этносов, обусловленное объективными факторами его существования. На основе постоянной совместной деятельности и общения при коммуникации формируются специфические для каждого этноса черты культуры, которые передаются из поколения в поколение как совокупность норм, стандартов, традиций, поддерживаемых массовым сознанием этноса в процессе коллективной жизнедеятельности его членов.

Для современного социально-гуманитарного знания является очевидным, что основа классификации народов и этносов базируется не на одном, а на множестве объективно существующих критериев и признаков, которые отличают один народ (этнос) от другого, и при этом различия имеют конкретно-исторический характер. Такими критериями являются в первую очередь этнолингвистические, расово-антропологические и конфессиональные характеристики, в неменьшей степени — отнесение народов к определенным этногеографическим областям и хозяйственно-культурным типам, на основе которых у народов складываются ведущие виды деятельности и уклады хозяйствования, а также практика повседневности.

В современном социально-гуманитарном знании содержание понятия «этничность» связывают с общим для всех членов группы наименованием (этноним), а также с общими чертами в их материальной и духовной культуре. Общими представлениями, объединяющими духовный мир этноса, является миф о его происхождении и коллективной исторической памяти, определенной территории и чувстве солидарности, т. е., одним словом, все то, что называется ментальностью. В самом общем виде ментальность определяют как способ мышления, мировосприятия и социотипи-ческого поведения личности, группы, этноса, обусловленного экзистенциальным и реальным бытием людей, их биогенной природой и социокультурными составляющими их идеального бытия, которые формируют сущностное или идеальное бытие этноса.

Для современного социально-философского знания проблематика исследования этносов включает в себя анализ разнообразных ресурсов, которыми обладает этнос, так как именно ресурсная база позволяет выявлять возможности и тенденции развития этноса, его историческую судьбу, направление и формы развития. Обращение к истории любого народа доказывает, что в современном мире контроль над ресурсами является основой экономического и, следовательно, политического суверенитета любого современного этноса, определяя вместе с тем жизнестойкость, т. е. физическое, психическое и моральное состояние этноса.

К современной ресурсной базе этноса относятся естественные богатства средств существования (солнечная энергия, атмосфера, климат, земля, ее плодородие, богатство флоры и фауны); естественные богатства средств труда (полезные ископаемые, энергетические ресурсы, географическое положение территории, коммуникационные средства и коммуникативные способы получения, переработки и хранения информации). Важнейшим ресурсом современных этносов является человек, определяемый современным обществознанием как главное богатство современных обществ — человеческий потенциал, социальный и человеческий капитал.

Если основными атрибутивными признаками, характеризующими любой этнос, являются общие территория, язык, обычаи и традиции культуры, уклады хозяйствования или экономическая жизнь, то национальные черты человек приобретает в рамках конкретного социального окружения. Именно, функционируя во множестве внешних связей, человек осваивает культурные нормы и стандарты, своего рода этнокультурные маркеры, которые, интериоризируясь субъектом, обеспечивают его устойчивость как представителя конкретного этноса. Однако только под влиянием индивидуально-личностного самосознания субъекта, его волевых усилий, направленных на совместную деятельность и общение с другими людьми, происходит этнонациональная идентификация человека, формируются его этническое самосознание, национальный характер, менталитет.

В современном мире в связи с высокой мобильностью населения и миграционными процессами, которые приобрели массовые масштабы, происходит размывание границ этничности, усугубляющееся активной деятельностью современных СМИ, существенным образом формирующих массовое сознание населения государств либо в традициях этнокультурной локализации (культурного традиционизма), либо в принципах транскультурной глобализации, преимущественно североамериканского образца. В связи с этим теоретическое осмысление проблематики этничности приобретает особенное значение.В этом случае этнос легко интерпретируется как конкретный политический инструмент, сознательно сконструированная политическая иллюзия, используемая политическими силами в борьбе за власть и влияние. Особенно это стало очевидным, когда стали распадаться многонациональные государства — СССР, Чехословакия, Югославия.

Таким образом, при использовании символов этнического саморазличения, современных социальных и политических технологий создаются утилитарные модели этничности, легко внедряемые в этнонациональную среду для мобилизации масс, действия которых в итоге всегда обеспечивают победу конкретных политических сил и властных структур, а не подлинное социальное равенство этносов и народов.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См.: Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну / пер. с нем. В. Седельникова и Н. Федоровой; послесл. А. Филиппова. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 384 с.

² См.: Россия в цифрах. Офиц. изд. М., 2007. С. 89.

³ См.: Народонаселение. 2001. № 2. С. 45—52.

⁴ См.: Российская диаспора на пространстве СНГ. М., 2007. С. 107.

Поступила 22.03.10.