О. А. Богатова. Этническая, религиозная и гражданская идентичность в регионе

О. А. БОГАТОВА

ЭТНИЧЕСКАЯ, РЕЛИГИОЗНАЯ И ГРАЖДАНСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В РЕГИОНЕ¹

БОГАТОВА Ольга Анатольевна, профессор кафедры социологии Мордовского государственного университета, доктор социологических наук.

Ключевые слова: этничность; социальная идентичность; гражданская идентичность; этническая идентичность; религиозная идентичность; региональная идентичность

Key words: ethnicity; social identity; civil identity; religious identity; regional identity

Поиск оптимального сочетания этнической, гражданской и религиозной идентичности в современной России актуален на федеральном и региональном уровнях и является условием сохранения единства и стабильности российского общества.

С целью исследования взаимоотношения религиозной, этнической и гражданской идентичности в полиэтническом и поликонфессиональном регионе России — Республике Мордовия в августе—сентябре 2009 г. в рамках научно-исследовательского проекта «Религиозность и этничность в Республике Мордовия» нами был проведен массовый опрос населения РМ. Полевой этап исследования был реализован на базе маркетингового исследовательского центра «Регион-М». В качестве метода сбора данных использовалось очное формализованное интервью по месту жительства респондента. Для отбора респондентов использовалась репрезентативная квотная выборка с элементами случайного отбора населенных пунктов и респондентов. Была опрошена 1 тыс. чел. в возрасте от 18 лет и старше в 22 муниципальных районах и ГО Саранск, всего 67 населенных пунктов, отобранных случайным методом с использованием программы SPSS 15.0 по признакам пола, возраста, уровня образования, соотношения городского и сельского населения. Статистическая погрешность результатов исследования составила ±3 %.

Хотя национальность респондентов не входила в число контролируемых параметров выборки, этнический состав опрашиваемых соответствовал данным об этнической структуре населения республики, полученным в ходе Всероссийской переписи населения 2002 г.² Были опрошены 589 респондентов русской национальности (59,9 % от общего числа респондентов, указавших свою этническую принадлежность), 318 (32,3 %) — мордовской, 63 (6,4 %) — татарской³ и 13 (1,3 %) — представителей других национальностей.

В наших предыдущих исследованиях была обоснована идея о том, что Республика Мордовия как один из субъектов РФ, чья этнокультурная специфика официально признана и институционализирована, а межэтнические отношения отличаются стабильностью, может служить моделью относительно гармоничной и равной интеграции этнических групп в составе регионального социума⁴. К числу характерных черт этой модели относится баланс этнической, региональной и общероссийской идентичности. Так, опрос населения, проведенный в 2003 г. НИИ регионологии (N = 500), показал, что, отвечая на вопрос «К какой государственности Вы себя относите в первую очередь?» 48,2 % респондентов сказали «считаю себя в первую очередь россиянином», в том числе 55,3 % русских, 35,6 % мордвы и 36,0 % татар; вариант «считаю себя в равной степени гражданином России и Мордовии» выбрали 37,7 % опрошенных, тогда как жителями Мордовии в первую очередь считали себя лишь 10,7 %, а «гражданами мира» — 2,2 %⁵.

В нашем исследовании проблема формирования общероссийской идентичности в полиэтническом регионе исследовалась с использованием методики, разработанной в международном исследовании «Национальная идентичность» — «National identity» (1995, 2003) в рамках исследовательского проекта International Social Survey Program Research (ISSP)⁶. Эта методика активно используется российскими исследовательскими центрами, в связи с чем предлагаются различные варианты перевода термина «na-tional identity» — от «национально-гражданской идентичности», которая, по мнению Л. М. Дробижевой, «включает не только лояльность государству, но и отождествление себя с гражданами страны, представления об этом сообществе, ответственность за судьбу страны и переживаемые людьми в связи с этим чувства»⁷ до «идентификации со страной» и даже «страновой идентичности»⁸.

На наш взгляд, понятия «российская гражданская идентичность» и «национально-гражданская идентичность» наиболее уместны при условии ее рассмотрения в аспекте проекта формирования российской гражданской нации как полиэтнического и поликультурного сообщества, объединяемого лояльностью по отношению к государственности и согражданам. В последнее десятилетие российскими социологами были получены данные, свидетельствующие о том, что эта общность в XXI в. представляет собой уже нечто большее, чем проект. Сознание принадлежности к такому сообществу, как «россияне», стало частью социальной идентичности большинства граждан России. Как отмечает Л. М. Дробижева, данные общероссийских исследований Института сравнительных социальных исследований Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения Института социологии РАН (РМЭЗ) свидетельствуют о том, что «формирование представлений о национально-гражданской идентичности уже стало значимым социальным фактом… Этническая идентичность, оставаясь значимой, не намного опережает национально-гражданскую в представлениях людей»⁹.

Этническая идентичность основных этнических групп, составляющих население Мордовии, изучалась в нашем исследовании в аспекте отношения к представителям «своей» и других национальностей. С этой целью применялся ряд показателей, характеризующих оценку собственной этнической принадлежности, ее значимость для респондента, а также социальную дистанцию между различными этническими группами и этническую толерантность их представителей.

Оценка респондентами своей этнической принадлежности, индикатором которой являются ответы на вопрос «Как Вы относитесь к своей национальной принадлежности?», показала, что практически для всего населения Мордовии характерна позитивная этническая идентичность. Доля респондентов, которые придают большое значение своей этнической принадлежности (вариант ответа «я горжусь своей национальностью»), среди представителей наиболее многочисленных этнических групп (русские и мордва) составляет около половины. Это свидетельствует о примерно одинаковой степени престижности принадлежности к этим группам (в пределах республики), а также о примерно одинаковой степени акцентуации этнической принадлежности у представителей разных национальностей.

Другим аспектом этнической идентичности, соответствующей социальной норме, помимо позитивной оценки собственной группы, является способность принять представителей других этнических групп в качестве партнеров по взаимодействию. Для измерения этой способности, являющейся также показателем этнической толерантности, в нашем исследовании, как в исследовании 2003 г., использовались различные модификации шкалы социальной дистанции. Одна из этих шкал была предназначена для оценки степени этнической избирательности респондентов, а также готовности взаимодействовать с представителями других этнических групп. Для этого респондентам было предложено ответить на вопрос «Представителя какой национальности Вы предпочитаете в качестве партнера по различным социальным контактам?».

Полученные данные демонстрируют низкую степень этнической избирательности представителей основных этнических групп населения Мордовии. Около половины опрошенных предпочитают супруга или родственника своей национальности; значительно менее выражены этнические предпочтения в вопросах о национальности друга, руководителя, соседа (около 20 % опрошенных), коллеги (15,3 %). Таким образом, для большинства опрошенных не является важной этническая принадлежность партнера по взаимодействию, однако для довольно значительной части респондентов этническая граница проходит на уровне семейно-родственных отношений.

Анализ распределения ответов на эти вопросы в зависимости от национальности респондентов позволяет сделать некоторые выводы. Для представителей всех этнических групп наиболее значимыми позициями в плане этнической избирательности являются семейно-родственные отношения. При построении других первичных социальных связей, а именно дружеских, этнические предпочтения выражены у значительно меньшей части респондентов: у 26,0 % русских, 20,9 % мордвы, 23,8 % татар.

По наиболее важным позициям шкалы социальной дистанции (национальности супруга, родственника и друга) наи-

большую степень избирательности демонстрируют респонденты татарской национальности, наименьшую — мордовской: мужа или жену своей национальности предпочитают 73,0 % татар, 50,3 % русских, 45,3 % мордвы; родственника — 47,6 % татар, 38,1 % русских, 28,5 % мордвы.

По другим позициям, кроме национальности друзей, супругов и родственников, русские демонстрируют большую этническую избирательность по сравнению с остальными этническими группами (за исключением национальности коллег по работе). Это, видимо, объясняется тем, что русские составляют наиболее многочисленную (60,8 %) этническую группу, и у них есть реальная возможность сделать выбор в соответствии со своими этническими предпочтениями.

Таким образом, этническая идентичность наиболее многочисленных национальных групп Мордовии соответствует социальной норме в таких аспектах, как позитивное восприятие своей этнической принадлежности и толерантное отношение к другим этническим группам.

К числу переменных, используемых для изучения соотношения значимости различных форм идентичности в социологических исследованиях по методике ISSP, относится ощущение связи с различными сообществами: страной, регионом, населенным пунктом. В исследованиях Института социологии РАН к числу этих общностей были добавлены «товарищи по работе, учебе», «люди того же материального достатка», «люди той же национальности» и др.¹⁰ В нашем исследовании мы также использовали большинство из содержавшихся в исследованиях ISSP и Института социологии РАН категорий идентичности.

Для расчета «индекса общности» жителей республики с представителями тех или иных социальных категорий каждому варианту ответа присваивалось значение в баллах: «очень сильно» — 4 балла, «довольно сильно» — 3 балла, «не очень сильно» — 2 балла, «совершенно не чувствую связи» — 1 балл. «Индекс общности» рассчитывался как средний балл, исходя из количества выбравших ту или иную альтернативу по каждой строке. В результате были получены следующие данные о социальной идентичности населения Мордовии (табл. 1).

В табл. 1 категории самоидентификации населения Мордовии расположены в порядке убывания их значимостидля респондентов. Следует отметить, что общая картина напоминает иерархию этих категорий, прослеживаемую в исследовании Института социологии РАН 2007 г.¹¹

Таблица доступна в полной PDF версии.

Несмотря на различие в формулировке ответов на вопросы, в числе социальных категорий, с которыми респонденты идентифицируют себя в первую очередь, оказались люди, разделяющие взгляды респондента на жизнь, представители его поколения и национальности. Эта категория идентичности для респондентов в Мордовии оказалась более значимой, чем общность с представителями своей профессии или «товарищами по работе, учебе», тогда как во всероссийском исследовании значимость этих групп для респондентов, наоборот, немного больше. Идентификация с этими социальными категориями, а также с жителями города или села, россиянами, представителями той же конфессии (в нашем исследовании) и людьми того же материального достатка занимает место в середине списка, так как с этими группами населения чувствуют свою связь «сильно» или «довольно сильно» не менее половины опрошенных. Замыкают этот список по степени значимости различные формы макротерриториальной идентичности: от идентификации с Поволжьем до идентификации с континентом. В целом этот перечень, как и общероссийский, свидетельствует о значительной сегментации и атомизации современного российского общества (в данном случае в разрезе регионального социума), преобладании «механических» форм социальной солидарности (на основании сходства взглядов или «общей судьбы») над «органическими» (классовыми и территориальными, за исключением идентификации с республикой, о которой речь пойдет дальше).

В связи с этим высокая значимость этнической идентичности как предписанной социальной категории выглядит вполне закономерно. Мордовии придается большее значение, чем общности профессии и совместной работы, хотя для некоторых людей, как видно из других результатов исследования, скорее верно обратное. Однако значимость российской идентичности для населения республики также очень велика. Исходя из того, что чувство общности с россиянами испытывают «очень сильно» и «довольно сильно» 57 % респондентов, можно сказать, что большая часть населения республики действительно ощущает свою принадлежность к этой «национально-гражданской» общности.

Для сравнения степени связи респондентов с регионом (Республикой Мордовия) и страной в целом им был задан вопрос «К какой государственности Вы себя относите в первую очередь?», ответы на который представлены в табл. 2.

В целом сравнение данных, полученных в ходе опросов населения 2003 и 2009 гг., указывает на изменения само-иден-тификации населения республики в направлении консенсуса между общероссийской и региональной идентичностью, с одной стороны, и между этнической и гражданской — с другой. Из приведенных данных видно, что в настоящее время примерно для половины опрошенных независимо от этнической принадлежности характерен баланс республиканской и общероссийской идентичности, что указывает на готовность к межэтническому сотрудничеству и консенсусу по поводу легитимности республики как субъекта РФ¹². Приоритетная идентификация с республиками в составе РФ у респондентов «титульной» национальности свидетельствует об отношении к данному субъекту Федерации как к «своей» этнической государственности, а ее территории — как этнической «квазисобственности». В связи с этим необходимо отметить, что такая приоритетная идентификация с республикой в ходе нашего опроса была выявлена лишь у 18,3 % респондентов мордовской национальности.

Таблица доступна в полной PDF версии.

Однако прослеживается зависимость соотношения в сознании респондентов общегражданского и регионального компонентов идентичности от этнической принадлежности: среди русских и татар Мордовии больше доля тех, кто ощущает себя в первую очередь россиянином, а среди мордвы — доля ощущающих себя гражданами республики. Эти различия относительно невелики и составляют 10 %.

Опрос показал, что верующими считают себя более 90 % респондентов. При этом 43,1 % отметили, что стараются соблюдать религиозные обряды и обычаи, а 47,2 % их не соблюдают; 2,6 % можно отнести к «колеблющимся», поскольку они выбрали вариант ответа «я еще не сделал выбор между верой и неверием»; 2,2 % относятся к религии безразлично; 4,8 % отнесли себя к неверующим. Из числа респондентов, ответивших на вопрос «К представителям какой религии Вы себя относите?», к православным отнесли себя 91,2 %, мусульманам — 6,6 %, протестантам — 0,3 %, католикам — 0,1 %.

Соотношение гражданского, этнического и конфессионального самосознания также демонстрирует ответы респондентов на вопрос об основаниях российской идентичности, соответствующих методике международного исследования «National identity» (2003): «Как Вы думаете, насколько важно каждое из следующих обстоятельств для того, чтобы считаться настоящим россиянином?». В данном вопросе предлагалось оценить по 4-балльной шкале («очень важно» — 4 балла; «в какой-то мере важно» — 3 балла; «не очень важно» — 2 балла; «совсем не важно» — 1 балл) значимость различных критериев гражданства, каждый из которых в большей степени соответствует концепции «гражданской» (самоидентификация со страной, формальное наличие гражданских прав, лояльность по отношению к политическому режиму и законам страны, длительное проживание в стране, факт рождения в стране), или «этнической» нации (наличие предков «титульной» национальности, знание государственного языка, принадлежность к наиболее распространенной в стране религии).

В нашем исследовании мы предприняли попытку оценить значимость этих критериев принадлежности к российской гражданской общности для населения Мордовии в целом и для представителей различных этнических групп в составе ее населения. С этой целью нами было предпринято ранжирование этих критериев в зависимости от их значимости для респондентов. Кроме того, вычислены средневзвешенные «индексы значимости» в баллах (табл. 3).

Анализ полученных данных позволяет сделать некоторые выводы. Следует отметить более высокую значимость самоидентификации со страной («чувствовать себя россиянином»), наличие российского гражданства, лояльности по отношению к законам страны, длительного проживания или рождения в стране по сравнению с «этнокультурными» критериями идентичности.

Можно констатировать высокую степень согласованности во взглядах на эту проблему представителей различных этнических групп. Как по всему массиву опрошенных, так отдельных категориях респондентов, выделенных в зависимости от национальности, в качестве наиболее значимых были названы «чувствовать себя россиянином», «иметь российское гражданство», «уважать российский политический строй и законы», а в числе наименее значимых — «этнокультурные» критерии («говорить по-русски» и «быть православным»). Такой консенсус, на наш взгляд, свидетельствует о преобладании интегративной установки на создание общей «национально-гражданской» идентичности.

Таблица доступна в полной PDF версии.

Полученные данные также позволяют сравнить инте-гративный потенциал различных критериев идентичности. Из результатов опроса видно, что русский язык представляется очень важным критерием российской идентичности для большинства респондентов русской национальности, но менее чем для половины нерусских респондентов, а такой признак, как «быть православным», не имеет значения для респондентов-татар, у которых православие не является символом этнической идентичности. Эти данные, на наш взгляд, могут послужить серьезными контраргументами против возможных проектов создания «национально-гражданской» идентичности в России на основе ее отождествления с «этнокультурной» идентичностью русского и православного большинства.

Таким образом, оптимальное сочетание российской, региональной и этнокультурной идентичности, преобладание толерантности во взаимном восприятии представителей различных этнических групп и конфессий, которые можно наблюдать в Мордовии, связаны со слабой этнизацией и «конфессио-нализацией» общественно-политического сознания населения, готовностью взаимодействовать помимо этнических ролей. Формирование общей «национально-гражданской», а не «консоциональной» идентичности в России также может зависеть от возможности развития политического дискурса в направлении «надэтнического» ценностного и терминологического консенсуса.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹  Исследование выполнено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (грант РГНФ 09-03-23306 а/в).

²  См.: Основные итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. по Республике Мордовия: стат. сб. ¹ 940. Саранск, 2004. С. 23—24.

³  Данные по татарам далее приводятся для сравнения, но не могут рассматриваться как репрезентативные из-за небольшого размера подгруппы (63 чел.).

⁴ См.: Богатова О. А. Гармонизация межэтнических отношений в региональном социуме. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2003. 340 с.

⁵ Там же. С. 135.

⁶ См.: ISSP Data Available. URL: http://www.gesis.org/issp; http://www. issp.org (дата обращения: 10.10.2009).

⁷  Дробижева Л.М. Национально-гражданская и этническая идентичность: проблемы позитивной совместимости // Россия реформирующаяся. Ежегодник / отв. ред. М.К. Горшков. Вып. 7. М.: Ин-т социологии РАН, 2008. С. 218.

⁸ См.: Магун В., Магун А. Ощущение связи со страной и гордость за ее достижения: российские данные в контексте международных сравнений. URL: http://www.polit.ru/science/2009/03/26/honor.html (дата обращения: 10.10.2009).

⁹  Дробижева Л.М. Национально-гражданская и этническая идентичность ... С. 223.

¹⁰ См.: Российская идентичность в социологическом измерении: информ.-аналит. бюлл. Ин-та социологии РАН. ¹ 3. 2008. М.: Ин-т социологии РАН, 2008. С. 15.

¹¹ Там же.

¹² Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998. С. 141.

Поступила 11.10.09.