В. А. Лётин. Репрезентация ктитора в символической программе усадебного храма: Ярославский посад XVII в.

В. А. ЛЁТИН

РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КТИТОРА В СИМВОЛИЧЕСКОЙ ПРОГРАММЕ УСАДЕБНОГО ХРАМА: ЯРОСЛАВСКИЙ ПОСАД XVII в.

ЛЁТИН Вячеслав Александрович, доцент кафедры гуманитарных наук Ярославского государственного театрального института, кандидат культурологии.

Ключевые слова: универсум, храм, усадьба, символика пространства, репрезентация ктитора

Key words: universum, temple, manor, the symbolism of area, representation of the warden

Храм — пространственная и ментальная доминанта культуры. Его форма отражала представления о мироздании, а семантика посвящений — актуальные в конкретный исторический период тенденции политической и религиозной жизни, особенно государства. С развитием в XVII в. частного храмостроения на территории городских посадов крупных торговых центров в символических программах усадебных церквей начинает доминировать выражение честолюбивых амбиций ктиторов (лиц, выделивших средства на ремонт или строительство православного храма). В результате чего сам храм перестает быть только сакральным знаком определенного локуса, но становится одним из значимых способов репрезентации личности в культуре. Эта тенденция в большей или меньшей степени определяет посадское храмовое строительство в столице и регионах: на севере (Архангельск, Сольвычегодск, Вологда, Великий Устюг); в Поволжье (Нижний Новгород, Казань) и др. Наиболее ярко она проявилась в усадебном храмостроении Ярославского посада XVII в.

Изучение ярославских храмов до сих пор носило в основном историко-искусствоведческий¹ и историко-краеведческий характер². В исследовательское поле культурологии попадали лишь отдельные примеры их декоративного убранства³. При этом храмы рассматривались либо как часть архитектурной
среды провинциального города или как этап развития храмовой архитектуры. Инерция восприятия их по началу как приходов и городских доминант обусловливает отношение к ним как к социально-культурным объектам. Между тем их строительство было начато по частной инициативе. Они входили в автономные ансамбли купеческих усадебных сооружений наряду с палатами и хозяйственными постройками. Мы полагаем, что не только материал (кирпич), но и выбор даты освящения храма, посвящения его главного и придельных алтарей, архитектурного решения и декорации экстерьера, специфика образов монументальной живописи составляли целостную репрезентативную стратегию человека XVII в.

Строителями ярославских посадских храмов были купцы, оказавшие активную поддержку Второму народному ополчению в «утишении» смуты и воцарении дома Романовых. Все они в разное время были пожалованы званием Государева гостя. Резкое повышение статуса, «приближавшее» купца ко двору, экономические привилегии, приводящие к существенному росту капитала, стимулировали не только честолюбие, но и историческое самосознание представителей торговой элиты. Рассматриваемые нами храмы располагались в пространстве купеческих усадеб, поэтому и символические программы служили отражением мировоззрения амбициозных владельцев.

Выбор даты освящения храма носит программный характер, заявляя о кредо ктитора и способе репрезентирования основной идеи символической программы с важным для ктиторов историческим событием — победой над поляками в 1612 г. Событийно-символическая рифмовка событий в репрезентационной программе Николонадеинского храма проявилась в выборе ктитором дня почитания Владимирской иконы Богоматери. О том, что храм был освящен 32 июня 1480 г., мы знаем из соответствующей надписи на его южной стене. По мнению Д. Ф. Полознева⁴, это было обусловлено символическим соотнесением недавних исторических событий с датой освобождения Москвы от войск хана Ахмата (23 июня 1480 г.), знаменовавших конец ее политической зависимости от Орды.

Подобная традиция храмового, тем более каменного, хра-мостроения была высочайшей прерогативой. Но, помимо «событийной» рифмы, имела значение и «личностная». В логике «эстетики тождеств» это обстоятельство свидетельствовало о преемственности власти между членами одного рода и между разными династиями. Освобождение Москвы царем Федором Иоанновичем от войска Казы II Гирея в 1591 г. символически рифмовалось с походом Дмитрия Донского против Мамая в 1380 г.: походная церковь в честь Св. Сергия Радонежского на месте ставки царя, благословение Донской иконой Богоматери, а после победы — строительство посвященного ей храма и основание соответствующего монастыря. Строительство Покровской церкви в Рубцове (20-е гг. XVII в.), вотчине, пожалованной боярам Романовым царем Иваном Грозным, работало на идею преемственности их рода роду Рюриковичей-Калитичей⁵.

По вполне понятным причинам «личностный» компонент в данном случае отсутствует. Сакральная модель используется формально и акцентирует внимание на значимом для Епифания Надеина событии, декларирование причастности к которому и есть основная идея символической программы его «домашнего» храма.

При выборе даты освящения Христорождественского храма использовался ассоциативно-символический принцип. Дата освящения храма, как и в предыдущем случае, фиксируется в храмоздательной надписи (изразцовом фризе) 28 августа 1644 г. На этот день приходится почитание памяти Св. Моисея Мурина. Наличие целостных символических программ, имеющих репрезентативное значение как непосредственно в данном храме, так и в соседнем Николонадеинском, во многом послужившим для него образцом, позволяет говорить о символическом значении выбора этого дня. Связь же этих программ с событиями победы над поляками в 1612 г. позволяет предположить, что и выбор этого дня посвящения имел также «политическое» значение.

Между тем возможны, как минимум, три варианта мотивации выбора дня этого святого, взаимодополняющие друг друга. Во-первых, будучи «мурином» — мавром, эфиопом или египтянином по рождению, он мог восприниматься покровителем либо тех дальних земель, либо тех, кто каким-то образом связан с ними, а торговые интересы Назарьевых-Гурьевых были сопряжены со Среднеазиатским регионом. Во-вторых, подобный выбор мог быть обусловлен специализацией святого — исцелением от запоев. Актуализация образа одного из самых строгих постников должна была показывать приверженность ктиторов благочестивой политике царского двора. В-третьих, обратившись непосредственно к Житию Св. Моисея Мурина, мы обратили внимание на эпизод его подвижнической жизни. Обуреваемый плотскими страстями, Моисей получает видение от своего наставника. В зареве заката ему видится адское воинство, и на востоке — ангельское. «Те, кто на западе, поднимают брань на святых Божиих, а те, кто на востоке, посылаются от Господа на помощь благим подвижникам. Знай же, что помогающих нам больше, нежели тех, кто восстает на нас»⁶. Это мистическое противостояние вполне могло быть интерпретировано «мыслящим аналогиями и концептами»⁷ человеком XVII в. в качестве метафоры актуального политического события.

Таким образом, выбор дня памяти Св. Моисея Мурина для освящения усадебного храма соответствовал интересам «семейного бизнеса», учитывал злободневную придворную конъюнктуру и символически актуализировал память о главном для рода ктиторов событии эпохи⁸. Заявленная в выборе дня посвящения идея репрезентации личности ктитора в пространстве храма получит развитие в концепциях его алтарных посвящений, где личные амбиции тесно переплетаются с политической конъюнктурой.

Для ярославского храмного зодчества XVII в. характерны живописные храмы-«городки», представляющие собой монументальный объем летней церкви, окруженный разновеликими приделами (зимними церквями) с пристроенной колокольней. Рядом с летней церковью зачастую строился меньший по размерам зимний, игравший композиционную и семантическую роль в ансамбле. Естественно, что все алтарные посвящения были подчинены определенной программе, если здания строились единовременно или же встраивались, в том числе и семантически, в соответствии с логикой имевшихся частей. Алтарные посвящения кажутся вполне традиционными: храмовые праздники (Рождество) или святые (Св. Илия Пророк, Св. Николай, Св. Варвара, Св. Прокопий Устюжский и др.) Однако в выборе именно этих святых и проявляется специфика человека XVII в.: рождение характера в социальной личности⁹.

Семантика освящения главных алтарей усадебных храмов Ярославского посада представлена разнообразно. По мотивации выбора посвящений главные алтари посадских усадебных храмов Ярославля можно разделить на «исторические» (сохранившиеся от храмов-предшественников), «профессиональные» (посвященные покровителям профессии), «личностно значимые» (связанные с какими-то важными для ктитора событиями). Практически все храмы (Николо-надеинский, Ильинский, Христорождественский) построены на месте ранних деревянных зданий. Однако только один из них (Христорождественский) сохраняет «историческое» посвящение. Выбор же нового напрямую связан с инициативой ктитора и его самоидентификацией как личности в контексте истории. Вполне естественно, что это проявилось в последних двух.

«Профессиональные» посвящения, на первый взгляд, имели храмы Варваринский и Николонадеинский. С Вар-варинским храмом дело обстоит вполне традиционно: он построен в 1668 г. по обету наследниками купца С. В. Добрынина, посвящен покровительнице торга. Особенностью является только «усадебное» расположение храма, так как Варваринские церкви с учетом специфики святой строились вблизи торговых мест (Зарядье в Москве, придел в храме Николы Мокрого в рыбной слободе в Ярославле), на торговых трактах (вблизи Сибирской / Арской заставы в Казани). Храм, освященный в честь Св. Николая, покровителя путешественников и торговцев, тоже вполне соответствует этому типу. Однако в его посвящении силен и личностно значимый компонент, который позволяет отнести его к «профессионально-личностному» типу. Переосвящение этого храма из Богоявленского в Никольский было «спровоцировано» чудесным появлением образа святого у волжского берега напротив усадьбы Епифания Светешникова. В свете честолюбивых претензий ктитора, помимо традиционного, мы видим еще и символический мотив, который в контексте мировоззрения человека той эпохи также мог иметь значение. Дни почитания Св. Николая (Никола Вешний) и небесного патрона ктитора — Св. Епифания Премудрого (почитается в соборе Ростово-Ярославских святых) следуют один за другим: 22 и 23 мая. Календарное соседство святых является поводом для экстраполяции качеств их обоих на личность ктитора. Возможно посвящение «профессиональному» святому компенсировало отсутствие традиции строительства храмов в честь Св. Епифания. «Народное» название храма «Никола Надеин» сочетает в себе и имя святого, и светское имя ктитора. Это единственный в Ярославле случай наименования храма по имени его одиозного заказчика среди «ландшафтных» названий никольских (Никола в Меленках, Никола Мокрый, Никола Рубленый) храмов.

Пример личностно значимого посвящения дает Ильинский храм. Не имевшие прямых наследников Вонифатий и Аникей Скрыпины свой капитал вложили в строительство усадебного храма, превзошедшего своими размерами все «частные» храмы Ярославля того времени. Этим храмом купцы не прославляли себя и не соревновались с соседями. Их цель — благодарность небесному патрону города, в котором их дело достигло своего апогея.

«Политический» акцент в символическую программу главного храма привносится посещениями придельных алтарей в дьяконниках. Традиционно дьяконник в пространстве храма располагается в правой от главного алтаря апсиде. Проанализировав имеющийся эмпирический материал, мы выявили закономерность в их посвящениях: связь с актуальными тенденциями политического контекста новой династии. Посвящение святому, патрону светского или церковного иерарха, могло носить открытый характер: Св. Михаил Ма-леин (Николонадеинский храм) — царь Михаил Федорович; Св. Иоакима и Анна (Христорождественская церковь) — патриарх Иоакима (1674—1690). Но смысл выбора имени святого для придела-«спутника» мог быть двойным (придел в честь Св. Варлаама Хутынского в Ильинском храме). Популярнейший новгородский святой проявлял Скрыпиных в ярославском культурном пространстве как выходцев из Новгорода, переселенных сюда Иваном Грозным. Его образ оттенял «ярославское» посвящение главного алтаря. Между тем мирское имя Св. Варлаама Хутынского Алексей совпадало с именем царя Алексея Михайловича. В результате чего родовое алтарное посвящение приобретало «политический» оттенок.

Посвящения алтаря главного храма могли семантически согласовываться с алтарными посвящениями алтарей рядом расположенных зимних храмов. Так, зимние Благовещенский (1715 г.) при Варваринском и Рождества Иоанна Крестителя при Николонадеинском, несмотря на смену владельцев и позднее появление, освящались в логике символической программы главного храма. Наиболее интересным примером символического сочетания алтарных посвящений являются храмы николонадеинского ансамбля. Деревянный зимний храм Рождества Иоанна Крестителя появляется рядом с Никольским одновременно. В конце XVII в. он воспроизводится в камне с сохранением посвящений уже новым владельцем — Н. Холщевниковым.

Символическая программа разворачивается в пространстве этих усадебных храмов с учетом специфики государственной власти первого царствования династии: «соправление» отца «Великого государя» — патриарха Филарета / Федора Романова и сына — царя Михаила Федоровича. В летнем (Никольском храме) через патрональное посвящение придельного алтаря акцентируется персона царя, оценившего «реверанс» и выступившего в роли вкладчика в храм. В зимнем же посвящение алтарей раскрывает «патриархальную» тему, соотносясь с символическим предком — Иваном Грозным и отцом царя — патриархом Филаретом.

Св. Иоанн Креститель — небесный патрон царя, родство с которым лежало в основе всех репрезентативных проектов первых Романовых. Но с днем памяти этого святого связаны политические события последнего времени: начало и конец победоносного Второго народного ополчения. С крыльца храма Св. Иоанна Предтечи в Нижнем Новгороде Козьма Минин призывает народ к походу против поляков. Интронизация Филарета на патриарший престол состоялась в Иоаннов день — 24 июня 1619 г. Через образ Св. Иоанна, выступавшего в качестве символа первого русского царя, сначала транслировалась идея противостояния внешнему врагу, затем — легитимности и сакральности новой династии.

Алтарь-«спутник» зимнего храма освящен в честь Св. Ма-кария Желтоводского (Унженского), образ которого также связан с домом Романовых. Прежде всего, активно почитавшийся на Нижегородчине, он был одним из символов ополчения¹⁰. Но его связь с домом Романовых обусловлена иными факторами. Первым решением Филарета как патриарха было создание комиссии по делу о канонизации Макария Желтоводского (Унженского); первое паломничество юного царя состоялось в костромские земли «для благодарного поклонения Феодоровской иконе Богоматери и святому угоднику и чудотворцу Макарию Желтоводскому и Унженскому за спасение и умиротворение Отечества и Церкви, за свое избрание и освобождение Патриарха Филарета из польского плена»¹¹. По преданию, паломничество Михаила с матерью зимой 1612 г. в Макарьев монастырь на Унжу спасло их от расправы поляками в окрестностях Домнино, что было расценено современниками как заступничество святого.

Костромским историком-краеведом Н. А. Зонтиковым высказывается мнение о более тесной связи между преподобным Макарием и патриархом Филаретом. Основываясь на принципе подобия как важном компоненте религиозного сознания, он соотносит Макария, побывавшего в татарском плену (1439 г.), с проведшим 8 лет у поляков патриархом. Именно этим объясняются оба паломничества матери и сына к предполагаемому покровителю пленных¹². Об этой сфере влияния святого мать юного царя могла знать, поскольку сама была землевладелицей в тех краях. С учетом же «патриархального» значения иоанновского храма в комплексе, возводимом в усадьбе Н. Светешникова, мы склонны разделить мнение Н. А. Зонтикова о тождестве святого с патриархом Филаретом. Если учитывать временной фактор (менее пяти лет с момента канонизации до освящения алтаря в ярославской церкви), то можно говорить об обостренном чувстве времени одиозного ктитора.

Посвящения приделов посадских храмов имеют более широкий тематический диапазон. Как и алтари главного храма, они могут быть символически связаны с прославлением царствующей династии, апеллируя к соответствующим святым и святыням: Благовещенские приделы в Ильинском и Николонадеинском храмах посвящены образу, считавшемуся в православной культуре защитным, охранительным¹³, через фигуру Св. Прокопия Устюжского (предка Романовых), молящегося о спасении Устюга от града камней.

Сам Св. Прокопий Устюжский (в миру — Гландэ Кам-била), выходец из королевского рода Пруссии, принявший православие и ставший юродивым во Христе, — родоначальник нескольких десятков дворянских родов. День его почитания совпадает с днем почитания Казанской иконы Божией Матери (8 июля), что в контексте «романовской» системы ценностей позволяет говорить о покровительственном характере обоих образов (Варваринская церковь). Они могут придавать храму значение пространства рода, утверждать значимость семьи: придел Св. Гурия, Самона и Авива — покровителей семьи и брака (придел Ильинского храма). Тема семьи как память о родителях может транслироваться в тезоименинном характере посвящений: Семена Добрынина — придел Св. Симеона Персидского (Варварин-ская церковь); Гурий Назарьев — алтарь Св. Гурия, Самона и Авива (надвратная церковь в колокольне христорожде-ственского ансамбля); Акиндин Назарьев — придел пяти святых персидских мучеников Акиндина, Пегасия, Афония, Елпидифора, Анемподиста (Христорождественская церковь).

В связи с символическим осмыслением пространства усадебного храма как родового обратим внимание на выявленную нами закономерность расположения алтарей, посвященных Св. Гурию, Самону и Авиву — покровителям семьи. В обоих случаях эти алтари находятся в непосредственной близости ко входу в храм: в Христорождественском храме — непосредственно над аркой въезда в колокольне, в Ильинском — рядом с северным крыльцом, бывшим в то время парадным входом в церковь. Вторым объединяющим их моментом является символика покрытий: шатер (колокольня) и «горка кокошников» (придел) характерны для обетных и мемориальных проектов конца XVI — начала XVII в. (Вознесенская церковь в Коломенском, Троицкая — в годуновском Хорошеве). Таким образом, первые, встречая прихожан, декларировали приоритет «семейных» ценностей в их родовом пространстве.

Все вышесказанное является свидетельством значимости новой историософии для посадского человека провинциального города XVII в. Ее суть сводилась к самоценности исторического опыта, преодолевшего «эстетику тождеств» и заставлявшего ранее интерпретировать земные события как проекцию сакральных эталонов. Жизнь человека в таком случае приобретала самоценное значение, а ее целью было оставить о себе память, в том числе имеющую материальное выражение в виде храмов. Усадебное храмоздательство с его апелляцией к недавним значимым событиям политической жизни в концепциях символических программ иллюстрирует мысль А. М. Панченко о том, что в контексте историософской ментальности XVII в. «история — это память, поэтому ею владеет человек, который в состоянии ее оживить и поставить себе на службу»¹⁴.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См.: Сафронов В.И. Архитектурный образ Ярославля XVI—XVII веков: автореф. дис. ... канд. искусствоведения. Ярославль, 2007. 25 с.

² См.: Горшкова В.В., Добрякова О.И., Полознев Д.Ф., Рутман Т.А. Религиозный опыт прихожан русского города XVII — первой четверти XVIII века (по материалам историко-культурной хроники приходской жизни Ярославля) // Человек между Царством и Империей: сб. материалов Междунар. конф. / РАН. Ин-т человека; под ред. М.С. Киселевой. М., 2003. URL: http://drevnerus.narod.ru/mezdu_carstvom.html (дата обращения: 23.08.2011).

³ См.: Черный В.Д. Русские средневековые сады: опыт классификации. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2010. 176 с.

⁴ См.: Полознев Д.Ф. Лета 7130 года. // Экспонаты музея рассказывают. Ярославль, 1989. С. 114.

⁵ См.: Тарабарина Ю.В. Церковь Покрова в Рубцове. Реминисценции годуновской архитектуры в раннем зодчестве времени царя Михаила Федоровича // РусАрх. Электронная научная библиотека по истории древнерусской архитектуры. URL: http://www.rusarch.ru/tarabarina2.htm (дата обращения: 10.07.2011).

⁶ Димитрий Ростовский. Житие преподобного нашего отца Моисея Мури-на // Жития святых. URL: http://azbyka.ru/?otechnik/zhitie = *t828_moisejm (дата обращения: 21.08.2011).

⁷ См.: Панченко А.М. Русская культура в канун Петровских реформ // Из истории русской культуры. Т. III (XVII — начало XVIII века). М.: Языки рус. культуры, 2000. С. 156.

⁸ Там же. С. 67.

⁹ См.: Топоров В.Н. Московские люди XVII века // Из истории русской культуры. Т. III (XVII — начало XVIII века). М.: Языки рус. культуры, 2000. С. 346—379.

¹⁰ См.: Понырко Н.В. Обновление Макарьева Желтоводского монастыря и новые люди XVII в. — ревнители благочестия // ТОДРЛ. Т. 43. 1990. С. 60—63.

¹¹ Зонтиков Н.А. Иван Сусанин: легенды и действительность. URL: http:// susanin.kostromka.ru/42.php (дата обращения: 12.07.2011).

¹² Там же.

¹³ См.: Исупов К.Г. Космос русского самосознания. Русский Христос // Общество. Среда. Развитие. 2010. № 4. С. 237—240.

¹⁴ Панченко А.М. Русская культура в канун Петровских реформ . С. 67.

Поступила 24.08.11.