А. И. Пантюшин. Права ли теория практики В. И. Ленина?

А. И. Пантюшин

Права ли теория практики В. И. Ленина?

А. И. Пантюшин, доцент кафедры методологии науки и прикладной социологии Мордовского государственного университета, к. ф. н

Книга В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» — системное изложение теории диалектического и исторического материализма; совершенно новое мировоззрение в философии России того периода — философский материализм, «окованный» воинствующим атеизмом, партийностью, революционной настроенностью и непримиримостью к каким бы то ни было нападкам и ревизиям марксистской философской мысли со стороны махизма и его сторонников, последователей, и идеализма (в том числе физического), теизма, федеизма, схоластики, религии как таковой. В своем труде он яростно защищал Маркса от не последовательных и от путанных материалистов, считавших себя марксистами. «Но если люди порвавшие радикальным образом с самыми основами марксизма в философии, начинают потом вертеться, путать, вилять, уверять, что они „тоже” марксисты в философии, что они „почти” согласны с Марксом и чуточку только его „дополнили”, — это уже зрелище совсем неприятное». Критики подверглись и естествоиспытатели, склонявшиеся к материализму, хотя и не последовательному, робкому, недоговоренному. Критика Ленина была напористой и бескомпромиссной, ее требовала ситуация и обстановка российского общества, сложившиеся после подавления революции 1905—1907 гг. Марксистская философия была востребована как истинный, верный метод познания и осмысления действительности (природы и общества, движения истории, смысла естественнонаучных открытий, исходя из самих законов объективного реального мира его необходимости и закономерности — бытие определяет и обусловливает мышление, материя сознание, физическое психическое, общественное бытие общественное сознание, базис и надстройку).

Ленин считал, что только теория Маркса есть объективная истина, а все остальное путаница и ложь. «…Наши махисты слепо веруя „новейшим” реакционным профессорам повторяют ошибки кантовского и юмовского агностицизма в вопросе о причинности…». Ленин четко очерчивал различие материализма и идеализма, материалистической теории познания и субъективно-идеалистической. Если для Маха наука беспартийна в борьбе материализма с идеализмом и религией, то для Маркса, Энгельса и Ленина она связана с практикой, и только последняя является критерием истины в процессе познания, которая отделяет иллюзию от действительности и позволяет решить основной гносеологический вопрос (обусловленность теории познания практикой). В буквальном смысле слова он раскрывает эклектизм Маха и Авенариуса («дипломированных лакеев» буржуазии), что их философия «есть окрошка, набор противоречивых и бессвязных гносеологических положений». Ведь Ленин защищает в своем труде не только материалистическое понимание истории, но и социалистические миросозерцания Маркса, Энгельса и свои в том числе. Он замечает, что общая теория политической экономии — такая же партийная наука в современном обществе, как и гносеология. «В общем и целом профессора-экономисты не что иное, как ученые приказчики класса капиталистов, и профессора философии — ученые приказчики теологов». Видимо, здесь принцип партийности доводится до классовости, на чем далее и заостряется внимание: «…Уметь отсечь их реакционную тенденцию, уметь вести свою линию и бороться со всей линией враждебных нам сил и классов. Это и не сумели наши махисты, рабски следующие за реакционной профессорской философией».

Более того, махисты подменяли авторитеты социалистические (Маркс, Энгельс, Лафарг, Меринг, Каутский), в которые верил Ленин, авторитетами буржуазными (Махом, Петцольдом, Авенариусом, имманентами). Маркс и Энгельс, исходя из практики и ее объективных законов, доказывали гибель капитализма и построение нового более прогрессивного строя, вторые ограничиваются только чистым опытом, субъективными представлениями об обществе.

Его труд выступает как разгром не согласных с Марксом, материализмом и с ним. Говоря о практике как о критерии истины, объективной закономерности, как о необходимой составляющей теории познания, на деле «убил» практику субъективностью, а именно политической революционностью и классовостью. Его стратегия и тактика борьбы (с отжившим, реакционным, устаревшим), идущая под знаменем теоретиков марксизма, так изменила практику, что для России это стоило множеством жертв и потерей исторических корней. На мой взгляд, его философия, научно осознанная, диалектически оформленная есть больше всего политическое, партийное мировоззрение, что наносит ущерб философии и самой науке.