О. В. Спицина, Т. Н. Охотина. Хозяйственная деятельность как фактор развития норм обычного права сельского населения Мордовии в конце XIX — начале ХХ в.

О. В. СПИЦИНА, Т. Н. ОХОТИНА

ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ  КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ НОРМ ОБЫЧНОГО ПРАВА СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ МОРДОВИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX в.

СПИЦИНА Ольга Викторовна, аспирант отдела археологии и этнографии Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия.

ОХОТИНА Татьяна Николаевна, соискатель отдела археологии и этнографии Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия.

Ключевые слова: земледелие, обычное право, русские, мордва, община, животноводство

Key words: farming, common law, the Russians, the Mordva, community, cattle-breeding

Окружающая среда, человек (общество) и культура жизнеобеспечения представляют собой единую взаимосвязанную систему. Социокультурный комплекс как часть этой системы в своем историческом развитии адаптируется к определенной природной среде, в том числе к животному и растительному миру, обеспечивая коллективу существование за счет ресурсов конкретной среды¹.

Существенное влияние на культуру этноса оказывают хозяйственные условия. Хозяйственная деятельность населения определяется факторами этнического и правового регулирования, этнохозяйственными традициями. В результате длительного совместного проживания мордовского и русского народов на территории Мордовии сложилось много общего в их хозяйственном укладе. Мордовия с точки зрения природно-климатических условий находится на границе степной и лесостепной зон, что определило широкие возможности для развития аграрного производства, особенно земледелия. Сочетание окультуренных и естественных ландшафтов обеспечивало крестьянству важный дополнительный резерв продовольствия: рыб, диких животных, продукты пчеловодства и другие дары природы.

Основой экономической жизни русского и мордовского населения Мордовии в XIX — начале XX в. было земледелие. Именно оно обусловливало распорядок народной жизни. Хозяйственные традиции в земледелии русских и мордовских крестьян представляли собой исторически сложившиеся устойчивые приемы обработки земли, ухода за посевами, жатвы и т. д., а также систему организации земельной собственности, контролируемую нормами обычного права.

Во второй половине XIX — начале XX в. для значительной части российского земледелия была характерна трехпольная система. Не являлось исключением в этом отношении и земледелие Мордовии. О наличии трехполья в крестьянских хозяйствах упоминается в ежегодных отчетах пензенского, симбирского и тамбовского губернаторов. Так, в отчете пензенского губернатора за 1876 г. отмечено: «Преобладающая система севооборота трехпольная: черный пар, по нему озимые хлеба, после яровой посев». В середине 90-х гг. XIX в. Саранская уездная земская управа в отчете пензенскому губернатору писала: «Степень благосостояния различных хозяйств, как то: помещичьих, купеческих, крестьянских и так далее, совершенно одинакова: во всех старая система трехпольного севооборота, недостаток удобрения полей и почти полное отсутствие культуры каких-либо новых сельскохозяйственных произведений»². Трехпольная система продержалась у мордовского крестьянства вплоть до коллективизации сельского хозяйства.

Основными культурами в хозяйстве сельского населения Мордовии были рожь, овес, просо, полба, гречиха, чечевица, картофель. Из технических культур возделывали коноплю, реже — лен. В более южных районах в небольшом количестве сеяли подсолнух и сажали сахарную свеклу. Наибольшая часть земли отводилась под зерновые культуры. Так, в 1881 г. на территории нынешней Мордовии 96 % всех посевов составляли зерновые³. Главной зерновой культурой была озимая рожь. Картофелем и коноплей занимали преимущественно приусадебные земли, их использовали в основном в личном хозяйстве. В русских селах Мордовии, как и в мордовских, применялись озимые и яровые посевы. По Ардатовскому уезду, например, посевы овса занимали 56,1 % от всей площади яровых посевов, пшеницы — 18,5 %, гречихи — 9,3 %, картофеля — 5,1 %, проса — 3,6 %, гороха — 3,2 %, полбы — 1,3 %, прочих посевов — 2,9 %⁴. В мордовских селениях Спасского уезда, позднее вошедших в состав мордовской автономии, по данным сельскохозяйственной переписи 1916 г., посевы озимой ржи составляли 4,9 % от всей засеянной площади, овса — 28,2 %, проса — 8,3 %, гречихи — 2,5 %, конопли — 2,4 %, чечевицы — 1,8 %, льна — 1,1 %⁵. Из обследованных хозяйств населенных пунктов Рузаевского уезда Пензенской губернии под посевы овса были заняты 24,2 дес., ржи — 10,4 дес., проса — 6,6 дес., картофеля — 0,7 дес., гороха — 0,1 дес., чечевицы — 1 дес.⁶

О большом значении производства технических культур, особенно конопли, в крестьянском хозяйстве Мордовии свидетельствует и то, что в начале XX в. в Инсарском уезде она по занимаемой площади была третьей культурой после озимой ржи и проса (под нее отводили 6,8 % крестьянского надела), в Саранском и Ардатовском уездах — четвертой. В первом она занимала 5,8 % надела, а во втором — 4,4 %⁷.

Вследствие малоземелья и бедности крестьянских хозяйств животноводство имело сравнительно меньшее значение для сельского населения Мордовии, чем земледелие. Скот разводили главным образом для нужд личного хозяйства. Помимо лошадей и коров, в крестьянских хозяйствах были овцы, свиньи; из домашней птицы разводили кур, гусей, уток. Почти у каждого крестьянина были лошадь и корова, а в зажиточных хозяйствах начала XX в. — иногда 3 или 4 лошади и коровы. Так, в Симбирской губернии Ардатовского уезда количество хозяйств с одной лошадью составляло 75 %, с двумя — 21,6 %, тремя — 2,8 %, четырьмя и более — 0,6 %. Только 18,9 % хозяйств были безлошадными. Количество хозяйств с одной коровой по тому же уезду составляло 84,0 %, с двумя — 14,3 %, тремя — 1,4 %, четырьмя и более — 0,3 %⁸. Богаче других рабочими лошадьми были обеспечены многоземельные волости. Например, в том же Ардатовском районе больше лошадей было в Киржеманской, Медаевской, Пичеурской, Атяшевской, Козловской волостях, а меньше — в Бузаевской, Жаренской, Резоватовской, Тархановской и Ардатовской волостях⁹. Среднее поголовье скота увеличивается прямо пропорционально росту посевных площадей. Кормовая площадь (покосы и выгоны) составляли в среднем 1/10 от общей площади, при этом преобладали напойменные покосы¹⁰. По данным подворных переписей 1911 г., в Тамбовской губернии лошадей не было у 22,6 % мордовских крестьянских дворов, одну лошадь имели 39,7 %, две — 34,9 %, три — 13,8 %, 4 и более — 11,6 Таким образом, на один мордовский крестьянский двор приходились 1,21 головы рабочего скота, что было значительно лучше, чем у татар или русских¹². По архивным данным, в 1912 г. в крае на 100 душ крестьянского населения приходились 65,5 овцы¹³. Численность поголовья крупного рогатого скота на одно хозяйство на протяжении XX в. сокращалась. Уже в период Гражданской войны устанавливается норма «1 корова на семью из трех человек или если в семье имеется малолетний ребенок до 7 лет при одной матери или при одном отце»¹⁴.

Огородничество было распространено повсеместно, в более южных районах оно было развито шире. Сажали картофель, капусту, огурцы, лук, морковь, репу, редьку, свеклу, тыкву, подсолнух и сеяли коноплю. Огородничество было представлено на территории Мордовии неравномерно. Например, в Ардатовском уезде оно было наиболее развито в Ардатовской волости, в то время как в Апраксинской и Талызинской областях — слабее¹⁵. По сведениям 80-х гг. XIX в., в Краснослободском уезде огородничество было значительно развито в Пурдошках, Ельниках, где в большом количестве разводилась капуста; в Шаверках — капуста и огурцы; Слободских Дубровках — зеленый лук; в Ефаеве — капуста, морковь и огурцы¹⁶. В Темниковском уезде огородничеством занимались в основном для домашнего обихода, и только избытки овощей продавались на местных базарах¹⁷. Земский исследователь Спасского уезда писал, что мордовское с. Кажлодка «имеет хорошие капустники. Этим промыслом занимались многие крестьяне. Капустник в 720 кв. сажень (0, 3 дес.) давал 5,5 — 6,5 тыс. кочанов капусты, которые сбывались на месте и городских базарах по цене от 1,5 до 3 руб. за сотню»¹⁸. Промышленное огородничество было развито в мордовском с. Лобаски Лукоянов-ского уезда. На своих огородах крестьяне культивировали лук-саженец для промышленных целей¹⁹.

В некоторых деревнях крестьяне занимались садоводством. Оно, как и огородничество, не имело товарного значения. В садах выращивали яблоки, вишню, груши, смородину, крыжовник, малину. Наибольшее развитие садоводство получило в Ардатовском, Темниковском и Спасском уездах, наименьшее — в Инсарском, Саранском и Краснослободском уездах. По данным подворной переписи 1882 г., в Спасском и Темниковском уездах в мордовских селениях насчитывались 12 817 надельных дворов, из которых 1 593, или 12,4 %, имели сады. Развитие садоводства зависело как от естественно-географических условий, так и от общего состояния крестьянского хозяйства. Так, крестьяне мордовского с. Судосево Карсунского уезда Аринушкины в своем ответе на анкету Департамента земледелия писали, что их односельчане «относятся к садоводству сочувственно... но крестьяне очень бедны, чтобы на деньги обзаводиться садом»²⁰. Крестьянские сады были небольших размеров. В среднем размер сада равнялся 0,11 дес.²¹ По данным подворной переписи 1882 г., в каждом крестьянском саду Спасского уезда в среднем было 27,3 плодовых деревьев. В Темни-ковском уезде каждый сад насчитывал лишь 17 деревьев. Крупные сады с большим количеством плодовых деревьев были редким исключением²².

Охота и рыболовство в XIX в. имели небольшое значение в хозяйстве крестьянина. Этими промыслами занимались для личных нужд только крестьяне, жившие по берегам рек и недалеко от лесов.

На рубеже XIX—XX вв. было много так называемых «больших семей». Обычно мужчины пахали, боронили и сеяли полевые культуры, вывозили урожай с полей, косили траву при заготовке сена, заготавливали, привозили, пилили и кололи дрова, выполняли плотницкие работы, управлялись с лошадьми, изготавливали и чинили транспортные средства и сельхозинвентарь, забивали животных, обрабатывали шкуры и кожи и т. д. Женщины ухаживали за огородом, жали, «таскали» лен и коноплю, ходили за грибами и ягодами, обрабатывали волокнистые растения, пряли и ткали полотна, шили одежду, заготавливали впрок продукты, ухаживали за скотиной, стирали, смотрели за детьми, готовили пищу и т. д. Однако жесткого деления на мужские и женские работы не было, обстоятельства (отсутствие или болезнь одного из супругов, необходимость помощи в срочном труде) нередко заставляли браться за работу другого пола. Немало было совместных видов труда (сенокос, молотьба и др.)²³.

Большую роль в деревне играли традиционные нормы обычного права, носителем которого была община. При заключении различных практических сделок, договоров, а также при тяжбах и семейных разделах крестьяне почти всегда руководствовались традиционными правилами и обычаями, ссылаясь на авторитет предшествующих поколений. Эксплуатация земельных и других угодий, особенно находившихся в совместном пользовании (леса, луга, места рыбной ловли), происходила, согласно обычаю, сохраняемому миром через решения схода о сроках и круге участников, при соблюдении определенных правил, сложившихся в результате длительного взаимодействия коллектива с природой.

В конце XIX — начале XX в. под влиянием развития товарных отношений, широкого отходничества по мере усиления связей с городом и ростом культуры новое стало активно проникать в быт деревни. Политика коллективизации конца 20 — середины 30-х гг. XX в. привела к изменению жизненных условий крестьянина, который был вынужден трудиться не на себя, а на государство. Все это вносило изменения в общественную жизнь. В ходе коллективизации и ликвидации сельской общины некоторые принципы общественной жизни деревни изменились. Произошли изменения в семейной сфере: повысился брачный возраст, большинство браков стало заключаться по взаимному согласию, почти исчез тип большой семьи, количество малых семей уменьшилось из-за снижения уровня рождаемости и др. Однако некоторые из давно установившихся обычаев, выдержав длительные испытания, существуют и теперь, например, соседская взаимопомощь и взаимная выручка в различных жизненных ситуациях.

Таким образом, на протяжении многовекового существования крестьянства стабильность норм обычного права бытовала постольку, поскольку они соответствовали реально существовавшим социальным, хозяйственным и семейным условиям жизни крестьянства.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См.: Мартынова М.Ю. Мир традиций и межкультурное общение. М., 2004. С. 10.

² Цит. по: Тувин А.С. Материально-производственная база крестьянского земледелия Мордовии в 1861—1905 гг. // Проблемы дореволюционной истории крестьянства Мордовии. Саранск, 1991. Тр. НИИЯЛИЭ. Вып. 103. Сер. История. С. 116.

³ См.: Агеев М.В. Размещение и специализация сельского хозяйства в дореволюционной Мордовии // Уч. зап. Мордов. пед. ин-та им. А.И. Полежаева. Вып. 4. Сер. Обществ. науки. Саранск, 1956. С. 33.

⁴ См.: Подворная перепись Симбирской губернии 1910—1911 гг. Арда-товский уезд. Вып. 3. Симбирск, 1913. С. 27.

⁵ См.: Балашов В.А. Бытовая культура мордвы: традиции и современность. Саранск, 1991. С. 25.

⁶ См.: Подворная перепись крестьянского хозяйства. Отдел 3-й. Разработанная под непосредственным руководством Г.В. Шуб. Итоги погубернской разработки материалов сплошной и выборочной подворной переписи. Ч. II. Вып. 12-й. Пенза, 1923. С. 196.

⁷ См.: Тувин А.С. Структура посевных площадей и урожайность в крестьянском земледелии Мордовии в 1861—1905 гг. // Проблемы дореволюционной истории крестьянства Мордовии. Саранск, 1991. Тр. НИИЯЛИЭ. Вып. 103. Сер. Ист. С. 153.

⁸ См.: Подворная перепись Симбирской губернии 1910—1911 гг. ... С. 167.

⁹ Там же. С. 25.

¹⁰ Там же. С. 16.

¹¹ См.: Сборник статистических сведений по Тамбовской губернии. Т. IV, V.

¹² НА НИИГН И-1024. Л. 288.

¹³ Там же. Л. 294.

¹⁴ ЦГА РМ Ф.Р-8. Оп. 2. Д. 1. Л. 20.

¹⁵ См.: Подворная перепись Симбирской губернии ... С. 140.

¹⁶ См.: Лузгин А.С. В тесном соседстве: хозяйство и материальная культура русского населения Мордовии. Саранск, 1987. С. 42.

¹⁷ НА НИИГН. И-1024. Л. 267.

¹⁸ Статистические данные к оценке земель по Тамбовской губернии. Вып. XI. С. 60.

¹⁹ См.: Материалы к оценке земель Нижегородской губернии. Экономическая часть. Вып. II. Отд. II. С. 111—112.

²⁰ НА НИИГН. И-1024. Л. 251—252.

²¹ См.: Лузгин А.С. Жизнь промыслов: промысловая деятельность крестьян Мордовии во второй половине XIX — начале XX в. (этнокультурный аспект). Саранск, 2001. С. 48.

²² НА НИИГН. И-1024. Л. 252.

²³ См.: Бузин В.С. Этнография русских: учеб. пособие. СПб., 2007. С. 277.

Поступила 18.02.11.