В. П. Бабинцев, И. В. Бояринова, Е. В. Реутов. Проблема социального аутсайдерства моло¬дежи региона

В. П. БАБИНЦЕВ, И. В. БОЯРИНОВА, Е. В. РЕУТОВ 

ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНОГО АУТСАЙДЕРСТВА МОЛОДЕЖИ РЕГИОНА¹

БОЯРИНОВА Ирина Владимировна, аспирант кафедры социальных технологий Белгородского государственного университета.

РЕУТОВ Евгений Викторович, доцент кафедры социальных технологий Белгородского государственного университета, кандидат социологических наук.

БАБИНЦЕВ Валентин Павлович, заведующий кафедрой социальных технологий Белгородского государственного университета, доктор философских наук, профессор.

Вопрос о статусе молодежи в современной России относится к числу наиболее дискуссионных. Его острота обусловлена не только академическим интересом к молодежной тематике, хотя это обстоятельство и имеет место, но во многом продиктована политико-идеологическими соображениями.

В ходе дискуссий о положении молодежи в современном обществе, особенно острых в 90-е гг. ХХ в., сформировались две полярные точки зрения, которые условно можно определить как пессимистическую и оптимистическую. Сторонники первой, исторически наиболее ранней, исходят из утверждения, что молодежь представляет собой одну из наименее защищенных групп населения. Эту точку зрения в свое время активно отстаивал В. Т. Лисовский. Он, в частности, писал: «Современная молодежь проходит свое становление в очень сложных условиях ломки многих старых ценностей и формирования новых социальных отношений. Отсюда растерянность, пессимизм, неверие в настоящее и будущее»². Эти оценки сделаны почти десять лет назад. Сегодня ситуация изменилась, но и в настоящее время пессимистическая оценка имеет немало сторонников.

Приверженцы второй точки зрения рассматривают молодежь как лидирующую группу российского общества. Эту оценку отстаивает А. А. Козлов, который еще в 1998 г. (одновременно с В. Т. Лисовским) утверждал, что «наша молодежь — поколение будущего. Все более очевидно, что она весьма далека от тех благостных картинок, которые рисовали в общественном сознании (и не только на обыденном уровне, но и на профессиональном) в начале пути десятилетие назад»³.

Развитие социально-экономических и политических процессов в России в последние годы способствовало росту числа оптимистов. Характеризуя результаты ряда мониторингов, проведенных Фондом общественного мнения в 2006 г., в интервью в «Независимой газете» А. Ослон утверждает: «Удовлетворенность и оптимизм присущи сегодня молодым не только потому, что они молоды, не только потому, что это их родной мир. Он устроен так, что они видят в нем будущее для своего жизненного проекта»⁴.

Между полярными точками зрения существует множество компромиссных позиций. В каждой из них содержится та или иная доля истины. Но, на наш взгляд, довольно трудно оспаривать тезис о том, что современная молодежь существенно различается по своему статусу, роли в обществе и особенностям общественного сознания. Нам уже приходилось доказывать, что духовная жизнь молодежи России характеризуется сегодня достаточно сложной динамикой перемен⁵. В активную взрослую жизнь вступают люди, характеризующиеся иным, нежели старшие поколения, видением жизни, отношением к окружающим и обществу в целом. Исследования дают основание утверждать, что в современной России происходит постепенная трансформация традиционного культурно-цивилизационного архетипа, существовавшего в советских культурных формах, в различные постмодернистские модификации. Она осуществляется крайне неравномерно и непоследовательно. Для современной молодежи характерно исключительное разнообразие «духовных миров», специфика которых определяется сложными комбинациями внешних и внутренних факторов: демографических, профессиональных, этнических, социокультурных, экосоциальных и политичес-ких⁶. Различные группы молодежи выбирают существенно отличающиеся друг от друга жизненные стратегии.

Диверсификация молодежного сознания и поведения наиболее ярко проявляется в российских регионах, каждый из которых имеет свою специфику, накладывающую неповторимый отпечаток на все группы молодежи и тем более не позволяет однозначно определить ее статус. Несомненно, что определенная часть ее потенциально и субъективно настроена на лидерство. Для реализации лидирующей роли имеется немало предпосылок, главной из которых мы считаем адаптивность, открытость новому, готовность к нетрадиционным, инновационным решениям, касающимся не только собственной жизни, но и профессиональной и социальной судьбы других статусных групп. Значительная часть молодых людей ориентирована на конструктивный межкультурный диалог, без которого лидерство принципиально невозможно.

Но было бы ошибочным не учитывать, что в развитии молодежи регионов проявляется и противоположная тенденция — к социальному аутсайдерству. Феномен социального аутсайдерства в молодежной среде представляет крайне сложное и неоднозначное явление. Прежде всего, не вполне ясно, кто может считаться социальным аутсайдером в современной России, каковы критерии, позволяющие причислить к ним того или иного человека (группу).

Как и во многих других случаях, оценки здесь зачастую субъективны и относительны. В частности, уже сам факт региональной принадлежности молодых людей делает их потенциальными аутсайдерами по отношению к столичным сверстникам, которые имеют более широкие возможности для успешной социализации и саморазвития. Но неоднородна и сама российская провинция. Довольно банальным выглядит утверждение о дифференциации субъектов РФ по уровню и качеству жизни, социальной инфраструктуре и включенности в общефедеральные и международные процессы. Однако подобная дифференциация в той или иной мере осознается молодежью, которая способна сравнивать свое положение и положение молодежи в соседних республиках, краях и областях. В частности, в ходе исследования «Социальное аутсайдерство молодежи в Белгородской области: причины, механизмы и социальные следствия», проведенного нами в сентябре-декабре 2007 г., только 17,4 % респондентов затруднились сравнить условия своей жизни с жизнью молодых людей в соседних регионах. При этом 39,4 % заявили, что они живут так же, 36,2 % — лучше и 7 % — хуже. Таким образом, как лидерство, так и аут-сайдерство молодежи региона представляют собой довольно неопределенные явления, нуждающиеся в строгой дефиниции и структурно-содержательном анализе.

Мы полагаем, что социальное аутсайдерство молодежи имеет два измерения. Первое — социально-экономическое — связано с не вполне благоприятными жизненными условиями молодых людей. Его очевидными проявлениями является бедность, недоступность качественного образования, безработица или невозможность устроиться на работу по специальности, отсутствие жилья. Эти проблемы молодежи можно перечислять долго и, несмотря на некоторую стабилизацию положения молодых людей в последние годы, обусловленные главным образом увеличением возможностей государства в большем объеме финансировать отдельные поддерживающие проекты, они сохраняют свое значение. Очевидно, мы должны принять как аксиому мысль о том, что положение молодежи (за исключением ее незначительной части) будет проблемным всегда. «Беспроблемность» в данной связи должна рассматриваться как девиация, заставляющая рационально мыслящих руководителей задуматься: «Все ли ладно в их королевстве».

В ходе проведенного нами в рамках реализации гранта Российского гуманитарного научного фонда «Социальное аутсайдерство молодежи как источник опасностей и угроз в условиях пограничного региона» социологического исследования факт социально-экономического аутсайдерства молодежи подтвердился по ряду позиций. Так, 39,68 % респондентов выразили неудовлетворенность своими доходами; 33,47 % — размером своей собственности; 25,05 % гарантиями занятости; столько же — возможностью участвовать в управлении обществом.

Социально-экономическое аутсайдерство в значительной степени является следствием маргинальности молодежи, представляющей имманентную характеристику данной социально-демографической группы. Но факт социально-экономического аутсайдерства молодых людей не следует преувеличивать. В настоящее время оно характеризует положение меньшинства молодых людей в регионе и не воспринимается ими как нечто фатальное для их судьбы. В ходе нашего исследования лишь 1,6 % его участников в возрасте от 14 до 30 лет отнесли себя к молодежи, не имеющей перспективы в жизни, обреченной на неудачу. Относительное большинство респондентов (37,88 %) полагают, что они принадлежат к молодым людям, хорошо приспособившимся к современной ситуации, чувствующим себя комфортно. 28,06 % молодых белгородцев считают, что переживают временные трудности, но имеют хорошую жизненную перспективу. Отметим, что, по данным монито-рингов Левада-Центра в 2006 г., от 8 до 12 % респондентов (по общероссийской выборке) заявили, что не смогли и не смогут приспособиться к нынешней жизни⁷.

Несмотря на все трудности, большинство молодых людей, как они сами полагают, более или менее успешно адаптируются к жизненной ситуации, или рассчитывают на успех. Таким образом, социально-экономический аспект аутсайдерства в настоящее время ярко не выражен в жизнедеятельности молодежи региона, хотя имеет место и по меньшей мере в обозримое время будет сохраняться.

Оценивая полученные результаты, можно утверждать, что аутсайдерство в его социально-экономическом измерении уже не столь типично для молодежи, как это было в начале 90-х гг. ХХ в. Напротив, именно на социально-экономическом поле преимущественно и формируется лидерский потенциал молодежи. Он обеспечивается ее лучшей адаптацией, мобильностью, готовностью к риску и, в конечном счете, способностью регулировать качество своей жизни.

Сложнее обстоит дело в сфере духовного развития. В рамках ее проявляется второе измерение проблемы социального аутсайдерства, которое мы определяем как дис-позиционное. В данном случае речь идет о том, что вне зависимости от осознания данного факта многими молодыми людьми аутсайдерство превратилось в феномен их сознания и проявляется в наборе специфических для него ценностно-целевых установок, мотиваций и интериоризированных норм. Эти установки, мотивации и нормы характеризуются несколькими особенностями. Во-первых, они в настоящее время и в перспективе не способны обеспечить личности легитимный жизненный успех; во-вторых, их невозможно рассматривать как реальную основу для саморазвития личности; в-третьих, они максимально динамичны; в-четвертых, даже максимально динамичные компоненты сознания обретают вид симулякров — искусственно созданных конструкций, лишенных объективных оснований.

Пластичность нормативно-ценностной системы, естественная для индивидов с незавершенной социализацией, стала достаточно значимым фактором, способствующим адаптации молодых людей и компенсации социальной эксклюзии в ситуации неопределенности и трансформации социальных структур и институтов.

Проведенные нами исследования позволяют выделить несколько более или менее отчетливо диагностируемых показателей диспозиционного аутсайдерства. Прежде всего, это неспособность к реалистической оценке жизненной ситуации и шансов на успех избранной жизненной стратегии. Молодежь в своем большинстве запрограммирована на успех. И не потому, что она недовольна нынешним положением. Уровень удовлетворенности им, напротив, достаточно высок, и недовольство своей жизненной ситуацией высказали в ходе исследования только 12,42 % опрошенных молодых людей. Создается впечатление, что трагизм в оценке настоящего и будущего современной молодежи типичен для старших, но не для самих юношей и девушек.

Можно упрекать старшее поколение в чрезмерном алармизме, в попытках экстраполировать свое критическое видение настоящего на сознание молодых людей. Но с не меньшей степенью вероятности допустимо предположить, что его представители во многом правы в своих оценках. Напротив, значительная часть молодых людей неспособна подняться до более или менее адекватной оценки своей жизненной ситуации. Не зная организованной и ориентированной жизни, постоянно подстраивая свои потребности и интересы к модели символического потребления, которая утвердилась в социуме и получила не только легитимацию, но и возможность реализации, молодые люди убеждены в своей состоятельности. Даже если сегодня их представление об успехе не коррелирует с достигнутым статусом, оно проникнуто надеждой на неизбежное его улучшение в будущем.

В сознании большей части молодежи Белгородской области отсутствует даже тень сомнения в том, что они достигнут жизненного успеха. Показательно, что 18,44 % респондентов уверены в реализации своих жизненных планов полностью; 60,32 % — в основном. Не замечают респонденты и того, что многие не располагают необходимыми ресурсами для его достижения. Впрочем, это относится не только к самооценке. Судя по всему, большинство из респондентов не способно воспринимать жизнь в многообразии рисков и угроз. Большинство деклараций о глобальной нестабильности, возрастании рисков и угроз остаются непонятыми молодыми людьми. Они упорно не видят «стигматов» настоящих и будущих социальных и иных катаклизмов. Только 10,62 % из опрошенных молодых людей опасаются усиления социальной несправедливости; 13,43 % — экологических катастроф; 14,83 % — распространения безнравственности, культа насилия.

Обращает внимание на себя также внеинституциональ-ный личностный характер способов достижения жизненных целей. Главными факторами их реализации большинство считает преимущественно личные качества: целеустремленность (65,53 %) и работоспособность (53,31 %) и лишь затем — хорошее образование (52,51 %).

Другим примечательным показателем диспозиционного аутсайдерства является возрастающая атомизация молодежного сознания, выражающаяся во все большей «замкнутости» молодых людей на самих себе, в снижении значимости коллективистских ценностей. Молодежь все меньше рассчитывает на поддержку извне, предпочитает верить в свои силы. 57,31 % участников нашего опроса заявили, что они верят только в себя, и лишь 1 % — в других людей. Установка на собственные силы не вызывает тревоги. Скорее, она может восприниматься как довольно позитивный факт, означающий постепенный отход молодых людей от патернализма, а иногда и социального паразитизма. Эта тенденция (вне зависимости от ее оценки) является, на наш взгляд, одним из показателей трансформации российского общества в направлении западного образа жизни. Но, во-первых, она на практике все чаще сочетается с ростом недоверия к обществу, неприятия своей страны и культуры. Во-вторых, потенциал большинства молодых людей недостаточен для индивидуального достижения жизненного успеха законными средствами.

Молодые люди, если и допускают возможные барьеры на пути к успеху, то связывают их прежде всего с внешними обстоятельствами. Так, 39,88 % респондентов считают отсутствие связей главным препятствием для реализации своих жизненных планов. Отсутствие таких связей действительно является одним из барьеров на пути к достижению личных целей. В данном случае молодые люди довольно реалистичны в своих суждениях и оценивают наше общество адекватнее, чем многие их наставники, склонные к идеализации социума и государства.

На наш взгляд, имеются все основания считать, что в молодежной среде современного российского общества утверждается новая форма отчуждения. Это отчуждение продуцируемых самой молодежью искусственных образов, стереотипов и символов по отношению к сознанию молодых людей, порождающее в нем мировоззренческий хаос.

Специфика ситуации в том, что подобное конструирование коррелирует с превращенными формами социальной реальности и может рассматриваться как свидетельство высокой адаптивности молодежи. Более того, имеет смысл говорить о своеобразном резонансном мышлении как характерной черте диспозиционного аутсайдерства. Оно воплощается в двух диалектически взаимосвязанных процессах. Первый сводится к органичному усвоению молодыми людьми превращенных мыслеформ, продуцируемых постмодернистской культурой. Второй — к конструированию симулякров, адаптивных к специфической молодежной субкультуре, базирующейся на признании относительности и условности ценностей и норм.

Влияние обоих процессов проявляется в неконструктивности мышления современных аутсайдеров, о чем свидетельствует отмеченное выше сетование на отсутствие связей. При всей формальной правомерности ссылки на их дефицит, она свидетельствует об изначальной ущербности диспозиции личности молодого человека. Жизненный успех в представлениях, формирующихся в рамках данной диспозиции, связывается с карьерой. В частности, установка на карьеру оказалась ведущей для 45,29 % респондентов. Это очень высокий показатель, уступающий лишь показателю установки на семейное счастье (64,73 %). Но попытка поставить возможность достижения успеха и карьерного роста только в зависимость от связей и знакомств неконструктивна по своей сути. В информационном (постиндустриальном) обществе, к которому, несмотря на все трудности, движется Россия, достижение личностью жизненного успеха гарантируется преимущественно технологичностью мышления и поведения. В то же время очевидно, что для современной молодежи в регионах нетипична установка на освоение и систематическое использование в повседневной действительности социальных технологий. Этому препятствуют некоторые особенности молодежного сознания.

Для одной части молодежи, особенно проживающей в мегаполисах, получающей или уже получившей качественное образование, свойственны активность и рациональный подход к действительности. Но для большинства российских регионов это не вполне типично.

Противоречивость сознания необходимо также отнести к числу показателей диспозиционного аутсайдерства. Она проявляется уже в том, что с одной стороны молодые люди формально не отвергают социетальные ценности, когда они обсуждаются в общем виде, вне привязки к конкретной ситуации, с другой — если требуется оценить конкретное явление, общие гуманистические установки корректируются и при этом существенно, вплоть до замены на прямопротивоположные. В частности, 66,33 % участников нашего исследования заявили о своем дружелюбном отношении к людям. Но почти каждый четвертый из них (24,65 %) считает допустимыми противоправные действия для достижения своих целей.

Диспозиционное аутсайдерство едва ли не наиболее ярко проявляется в отчуждении молодых людей от государства и общества. Отчуждение выражается, во-первых, в росте недоверия к основным государственным и общественным институтам. Лишь Президенту РФ доверяют 27,25 % молодых людей. Милиции — 3,21 %; политическим партиям — 0,6 %; церкви — 6,21 %; 32,06 % не доверяют никому. Одним из следствий практически тотального кризиса доверия является готовность почти каждого третьего молодого человека (31,46 %) уехать за границу и жить там постоянно. Кроме того, 17,03 % участников опроса пока не имеют сложившегося мнения по этому вопросу.

Еще одним существенным проявлением диспозиционного аутсайдерства, на наш взгляд, является возрастание конфликтности и агрессии в молодежной среде. Эта агрессия носит как поведенческий, так и ментальный характер и может проявляться как среди самой молодежи, так и быть направленной по отношению к иным сегментам общества. Наряду с традиционными формами молодежной агрессивности (преступностью, групповыми схватками и т. д.) в современном обществе распространяется так называемое «мобильное насилие», когда акты агрессии фиксируются камерами мобильных телефонов, или насилие для развлечения (охота за бомжами и другими отверженными, получившая распространение в последние годы в США, Западной Европе, а затем и в России).

Распространенным адресатом молодежного насилия являются также иноэтничные группы. По результатам социологических исследований, проведенных в Кондопоге после известных событий, 49 % студентов и школьников испытывают негативные чувства к выходцам с Кавказа⁸. Опросив в школах Тольятти около 6 тыс. учащихся 10—11-х классов, социологи получили такие данные: 68 % ребят и почти 40 % родителей уверены в том, что в России должны жить только русские⁹.

Таким образом, в сознании современного молодого человека одновременно представлены и уживаются противоположные по своей направленности установки, ориентации и идеи. Ж. Т. Тощенко определяет это как «рождение уникального явления — парадоксального человека»¹⁰.

Парадоксальный человек не представляет собой цельной личности, способной адекватно реагировать на вызовы современной России, для которой типичен «специфический способ организации социальных связей, взаимодействия и отношений людей в условиях неопределенности, когда воспроизводство жизненных средств (условий жизни), физических и духовных сил человека приобретает не социально направленный, а преимущественно случайный, вероятностный характер, вытесняясь производством самого риска»¹¹.

В сознании молодых аутсайдеров (и не только их) цель обычно рассматривается в ее индивидуальном или корпоративном значении. Ценностные паттерны, которые формировались в течение нескольких поколений, как правило, распадаются или редуцируются до минимального уровня. Значение приобретает только то, что в данный момент выгодно узким группировкам, объединенным ситуативными интересами, либо отдельным личностям, мнящим себя выше правовых и нравственных норм. Но уже сам по себе выход за их пределы является еще одним специфическим проявлением аутсайдерства, поскольку означает отказ от следования социокультурным традициям и разрывает связь поколений.

В противоречии между социальной, легитимной конструктивностью и асоциальной нелегитимной деструкцией мы склонны усматривать главную предпосылку для утверждения аутсайдерства в молодежной среде. Сама по себе молодежь в большинстве случаев не способна разрешить данное противоречие хотя бы уже потому, что, как уже отмечалось, чаще всего испытывает иллюзии относительно своих жизненных шансов. Именно подобные иллюзии становятся причиной манипулирования молодежью «старшими» когортами в различных целях.

Поэтому нужны реальные меры, направленные на преодоление отчуждения поколения молодых от государства и в значительной мере от общества в целом. Крайне необходимо восстановить доверие молодых людей к власти. Его кризис является естественной реакцией на пренебрежение мнением «простого человека», не сумевшего (или не успевшего) теми или иными способами скопить состояние, обеспечивающее право голоса на политическом рынке. Восстановление же доверительного отношения, дополненное формированием у человека желания участвовать в решении проблем государства и общества, является насущной и едва ли не самой сложной задачей, решаемой в ходе разработки и осуществления современной стратегии управления. В том числе и на региональном уровне.

Не изменив диспозиции значительной части молодых людей и не инкорпорировав ее в существующие социальные институты, общество не обеспечит условия для проявления лидерского потенциала молодежи и обречет активную часть молодежи на роль социальных статистов. Наиболее негативные следствия это повлечет именно на региональном уровне, где крайне остро стоит проблема воспроизводства кадрового потенциала органов государственного и муниципального управления и общественных организаций. Сегодня она нередко решается за счет привлечения потенциальных аутсайдеров. Используя бюрократические социальные лифты, эти люди постепенно утверждаются в статусе руководителей, обрекая на неуспех возглавляемые ими структуры и резко понижая конкурентоспособность регионов в целом.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ и Правительства Белгородской области, грант ¹ 08-03-55309 а/ц.

² Лисовский В. Т. Молодое поколение: надежды и ожидания // Молодежь России: потерянное поколение или надежда XXI века? СПб., 1998. Ч. 1. С. 29.

³ Козлов А. А. Только поколение надежды! // Молодежь России: потерянное поколение или надежда XXI века? СПб., 1998. Ч. 1. С. 239.

⁴ Михайлов К. Молодым нынешний мир нравится // Независимая газета. 2006. 28 нояб.

⁵ См.: Дятченко Л. Я., Бабинцев В. П., Морозова Т. И. Формирование социально-технологической культуры школьников в регионе. Белгород, 2006.

⁶ Там же. С. 42.

⁷ См.: Социально-политическая ситуация в России в сентябре 2006 года // Электрон. ресурс [режим доступа: http://www.levada.ru/press/2006100301. print.html].

⁸ См.: Петрозаводск: Половина молодежи не любит кавказцев // Электрон. ресурс [режим доступа: http://www.789.ru/new/index.html?id=4717].

⁹ См.: Тольятти: Мэра шокировали результаты опроса старшеклассников // Электрон. ресурс [режим доступа: http://www.789.ru/new/index. html?id=4661].

¹⁰  Тощенко Ж. Т. Фантомы общественного сознания и поведения // Социол. исслед. 2004. ¹ 12. С. 4.

¹¹  Зубок Ю. А. Проблема риска в социологии молодежи. М., 2003. С. 146.

Поступила 16.07.07.